Бетти Нилс - В огне страсти
Он посмотрел на нее — его глаза улыбались — и очень вежливо произнес:
— Здравствуйте, сестра Гринслейд. Видите ли, мне уже все о вас известно. Моя фамилия ван Стин.
Санитары удалились, и он принялся крутить специальные рычаги на «Бойли», потом с особой осторожностью и заботой вставил пациенту трахейную трубку.
Софи посмотрела на него.
— Доброе утро, сэр, — решила наконец отозваться она. — Ну прямо гора с плеч, — дружески сказала Софи, — я боялась, что вы будете говорить по-голландски. Хотя, честно говоря, я теперь сама не понимаю, чего опасалась, — все, кого я здесь встречала, неплохо говорят по-английски.
Он пододвинул табурет к операционному столу и сел, держа руку надо ртом пациента.
— Приходится. Наш язык довольно трудный. — Он замолчал, когда увидел, что в операционную вошли Макс ван Остервельд и Ян Янсен.
Макс кивнул всем и небрежно бросил:
— Надеюсь, вы уже познакомились.
Он разговаривал с доктором ван Стоном, а смотрел на Софи, которая молча занималась полотенцами и зажимами. Сестры заняли свои места, и Софи со свойственным ей спокойствием оглядела операционную, чтобы удостовериться, все ли идет по плану, но встречаться с Максом взглядом она тщательно избегала.
Первая операция затянулась — вначале думали проводить резекцию желудка, но потом оказалось, что желудок надо удалять полностью, и еще селезенку в придачу. Софи стояла на своей подставке, пытаясь понять хоть слово из того, о чем говорят между собой хирурги, но тщетно. Время от времени Макс обращался к ней по-английски, чтобы она подала ему тот или иной инструмент, не более того. Когда с первой операцией было покончено, они без перерыва взялись за вторую и провели ее просто блестяще, по всем канонам медицинских учебников, классически, так сказать, и, когда пациента увезли, сестры облегченно вздохнули, не опасаясь за последствия. Стоило Максу стянуть с себя перчатки и сказать: «Думаю, пора выпить кофе, сестра», как они, тотчас позабыв о своей бдительности во время операции, развернули такую активную деятельность по превращению операционной в стерильнейшую комнату, что не успели хирурги добраться до дверей, как все уже было готово к следующей операции.
Софи неторопливо почистила инструменты и, когда младшая медсестра пришла сказать, что кофе готов, неохотно вышла в широкий коридор, снимая по дороге маску. Лицо ее залилось краской, когда она вошла в кабинет и увидела, что все мужчины до одного смотрят на нее. Она опять разозлилась на себя за то, что покраснела, но ей стало гораздо легче, когда доктор ван Стин весело сказал:
— Мы ждем вас, сестра, хотя все испытываем сильную жажду. — Он ухмыльнулся, и Софи вдруг внимательно посмотрела на его лицо — оно было хотя и добрым, но уж слишком некрасивым, почти безобразным — смуглым, морщинистым, совсем как у обезьяны. Однако этот приятный человек нравился Софи. Она села рядом с ним, улыбнулась и разлила по чашкам кофе.
Максу понадобилось вдруг расписание операций — он выдвинул ящики стола Софи и нашел письма, которые она поспешно туда убрала, молча посмотрел на них — Софи так торопилась, что не успела аккуратно сложить их, и они разлетелись по всему ящику. Несомненно, все письма предназначались ей, уяснил для себя Макс.
— У вас сегодня день рождения, Софи? — поинтересовался он. Ящики оставались открытыми, и он пристально смотрел на девушку.
Софи продолжала пить кофе.
— Да, откровенно говоря, — ответила она спокойным голосом и вспомнила, что то же самое она сказала и Хансу, только Ханс поздравил ее с днем рождения от всего сердца, в то время как Макс сделал это весьма официально и при всех, как бы побуждая каждого сделать то же самое.
Когда официальная часть была закончена, Софи поблагодарила всех за поздравления, допила кофе и под предлогом, что у нее есть еще дела в операционной, удалилась. Едва она закрыла дверь, как Макс повернулся к Яну.
— Попроси, пожалуйста, Ханса позвонить мне, хорошо? — Макс повернулся к доктору ван Стину. — У меня есть план.
Больше о дне рождения Софи никто в это утро не говорил. Следующая операция — обыкновенная грыжа — прошла весьма неудачно: разошлись швы. Своим всевидящим оком Софи подметила, как доктор ван Стин снова подал кислород. Тогда она взяла скальпель, протянула Максу, и он сделал разрез в диафрагме пациента. На все про все ушли какие-то секунды. Она одобрительно кивнула — это был самый лучший способ достичь взаимопонимания с хирургами, даже если им все это уже изрядно надоело. Установив столик майо, Софи разложила на нем все инструменты, которые только смогут понадобиться Максу; рядом с инструментами она аккуратно положила кетгут. Ян накладывал зажимы на кровоточащие раны, доктор ван Стин делал искусственное дыхание. Софи занялась примочками: она отжимала салфетки и накладывала их на швы. Затем она дала знак сестре, чтобы та принесла ей горячего спирта. Кто знал, что все так получится? Макс, склонившись над пациентом, делал ему массаж сердца. Не отрываясь от работы, он скомандовал:
— Сестра, приготовьте щипцы, пока Янсен шьет.
Софи молча подошла к машине Спенсера-Уэллза, чтобы отключить ее. Быстро и аккуратно наложив швы, Янсен отошел сполоснуть руки. Потом опять вернулся к операционному столу, собираясь сменить Макса, а Софи снова забралась на свою подставку. Через минуту Макс сказал:
— Хорошо, Ян. Давай. — Он убрал руку, как только Янсен занял его место.
Макс отвернулся, чтобы тоже вымыть руки, потом, выпрямившись, — теперь уже он возвышался над маленькой группой людей, суетившихся вокруг стола, — спросил, обращаясь к доктору ван Стину:
— Ну, как дела?
— Думаю, успеем, — тут же отозвался доктор жизнерадостным тоном, посмотрев вниз на Софи и подмигнув ей, продолжая нажимать на кислородную подушку.
Макс опять подменил Яна, а Софи заправила нитками иглы. Пора было отпустить нескольких сестер на обед. Им еще предстояли две операции. К счастью, операций, назначенных на послеобеденное время, было немного и они смогут передохнуть до половины третьего. Словно прочитав мысли Софи, Макс вдруг предложил:
— Давайте побыстрее управимся с этими двумя операциями, а потом поднимемся наверх и перекусим, если, конечно, вы не возражаете, сестра. Если не ошибаюсь, у нас не много работы после обеда.
Последняя утренняя операция закончилась как раз тогда, когда с обеда вернулась вторая партия сестер. Одним из них Софи велела позаботиться о кофе и сандвичах, а сама присоединилась к тем, кто принялся наводить в операционной порядок. Она могла бы поесть в столовой, думала Софи про себя, но это будет не раньше чем через десять минут. Она разбирала тележку, когда вернулся Макс и, как уже однажды бывало, сказал:
