Бетти Нилс - В огне страсти
— Мне кажется, с ним себя чувствуешь как за каменной стеной, — заметила она, — совсем как с Конрадом. Жаль, он не смог прийти сегодня — хотя, конечно, сегодня же пятница… — Она посмотрела на Софи, которая ответила ей спокойным взглядом.
— Я знаю, — сказала она. — Мне рассказали. — Она осторожно взглянула на Аделаиду, которая была рада, что ее освободили от необходимости пояснять, что значит для Макса пятница.
— Вот и хорошо. — Аделаида довольно улыбнулась. — Я и предполагала, что тебе уже все известно. Видишь ли, мы это как-то не обсуждаем. А она очень мила, эта Тинеке Ван-дер-Вийд, как ты считаешь?
Софи тяжело вздохнула: разговор принял не очень приятный оборот.
— Да, конечно, — согласилась она, — и, несомненно, красива. — Софи не терпелось сменить тему, но тут вмешалось провидение: вернулся профессор. О Максе больше не говорили — ни дома у Эссенов, ни в машине, на которой они отвезли ее домой.
У входа в дом Эссены простились с Софи, пожелав ей доброй ночи. И почему это, думала позже Софи, Аделаида почувствовала облегчение, когда узнала, что ей все известно о дружбе Макса и Тинеке Ван-дер-Вийд, и с чего она вдруг решила, что это обстоятельство ее так огорчает. Она прыгнула в постель и принялась строчить длиннющее письмо домой.
На следующее утро Софи отправилась в путешествие по магазинам и даже купила себе две-три супермодные вещи. Потом она зашла в просторный уличный ресторанчик, чтобы выпить кофе, — в ресторанчике было полно народу и царило веселье. Она заказала себе еще чашечку кофе и, потягивая его, пыталась перевести при помощи своего словарика хотя бы одно предложение из голландской газеты, которая лежала перед ней. Софи была поражена, как быстро она овладела новыми тарабарскими словами.
Она огляделась вокруг, складывая газету и собираясь уходить. Тинеке Ван-дер-Вийд и Макс сидели за столиком, около самой отдаленной от нее стены. Их головы почти соприкасались, и они были увлечены каким-то разговором. Софи аккуратно поставила чашку на блюдце, ощутив почти физическую боль от этого зрелища. Потом застегнула пальто и надела перчатки — ей необходимо выйти отсюда, чтобы не видеть их вместе. Она поднялась; вряд ли они заметят ее — ей ведь не придется проходить мимо их столика. Макс повернул голову, и в какой-то момент их глаза встретились. Софи быстро отвернулась и направилась к выходу. Оказавшись на улице, она стремительным шагом пошла куда глаза глядят. Через какое-то время она обнаружила, что оказалась на Агнитенстраат, где находился Центральный музей. Софи вспомнила, что кто-то из подруг советовал ей посетить его, и вот он перед ней. Она вошла внутрь, купила путеводитель и с азартом углубилась в его содержание, пытаясь возбудить в себе интерес к изумительным экспонатам выставки.
Глава 7
К своему собственному удивлению, Софи в эту ночь спала крепко, хотя перед тем, как лечь спать, много думала о романе Макса с Тинеке Ван-дер-Вийд. На следующий же день на нее навалилось столько работы в операционной, что ей просто некогда было думать о них. Его присутствие в этот день было совершенно излишне — никаких экстренных или серьезных случаев, разве что внезапное прободение аппендикса у двух мальчишек, получивших бытовую травму, что заставило целый штат врачей как следует повертеться. В пять часов Софи освободилась и едва появилась в своем кабинете, как была тут же атакована Яни и Анни, которые, терпеливо дождавшись, пока Софи переоденется, взяли ее под руки и потащили по тихим, холодным улицам к одному из старинных городских каналов, окруженному земляными укреплениями. Остановившись у красивого старинного особняка, Яни, взяв Софи за руку, открыла его дверь так, будто была фокусницей, и затолкнула подругу внутрь. Они немного постояли в дверях, и Анни прошептала:
— Это чумной барак. — Софи испуганно посмотрела на нее, потом улыбнулась, и Анни продолжила: — Построен в тысяча пятьсот шестьдесят седьмом году. — Она любила точность.
Народу внутри было немного. Они втроем уселись на задние сиденья. Софи посадили посередине и снабдили сборником церковных гимнов, точно маленькую девочку, не умеющую читать. Гимны пели медленно, не торопясь, некоторые мелодии были хорошо знакомы Софи, и на какой-то миг ей показалось, что она дома. Ей стало немного грустно, но, когда она увидела церковного служителя в перчатках и с перекинутыми через плечо тростями, на которых висели бархатные мешочки для пожертвований, грусть куда-то улетучилась.
Проповедь показалась Софи бесконечно долгой, вероятно, потому, что она не понимала из нее ни слова. Она сидела тихо, никому не мешая, думая о доме и Максе. Завтра утром она увидит его — Софи улыбнулась и поймала на себе строгий взгляд настоятельницы, которая, казалось, была возмущена ее реакцией на то, что говорил проповедник.
Следующее утро выдалось пасмурным и дождливым. Стоя перед зеркалом и прилаживая на голову колпак, Софи внимательно всматривалась в свое лицо — оно было таким же помятым и бледным, как и все на улице. Она поправила колпак в последний раз. К счастью, сегодня она будет в маске целый день. Софи спустилась в столовую, обменялась утомительными для нее приветствиями с соседками и без аппетита позавтракала бутербродом с маслом и с сыром. Угрюмая, она шла через вестибюль, как вдруг услышала голос Ханса:
— Сестра Гринслейд, для вас здесь куча писем. — И он, показав Софи внушительную пачку, передал ее с сияющей улыбкой. — У вас день рождения?
Софи улыбнулась, засмущавшись:
— Откровенно говоря, да, Ханс. Ой, сколько же писем, благодарю вас.
Она ускорила шаг. Жаль, у нее нет сейчас времени читать их. Но ничего, она оставит их в своем кабинете и, когда выдастся свободная минутка, прочтет. Убрав письма в ящик своего стола, она зашла в санитарную, сестринскую, а также в кабинет анестезии, чтобы удостовериться, что к операции все готово. Через окошко в двери операционной Софи могла видеть, как сестра Виске проверяет, все ли инструменты разложены на тележке, как полагается. Она подняла голову и помахала Софи рукой, Софи ответила ей тем же и стала собирать сестер для дневного инструктажа. У нее все никак не укладывалось в голове, как при помощи каких-то ключевых английских слов сестры умудряются полностью понимать ее — и наоборот.
Софи пошла чистить инструменты, затем вышла в операционную, чтобы подготовить нитки для сшивания раны и пересчитать тампоны. Утро обещало быть долгим — уж слишком много операций назначено на сегодня. Она еще раз проверила все инструменты. Ввезли пациента. Анестезиолога, который будет участвовать сегодня в операции, она видела в первый раз. Софи осторожно посмотрела на него из-под своей маски и рискнула пустить в ход свой голландский, произнеся что-то вроде «Dag, Docteur».
