Сара Андерсон - Кто прав, кто виноват?
Те же ощущения она испытывала и сейчас.
– Да, я тебе доверяю.
– Хорошо. – Он подвел я ее к огромной кровати. – Ляг на живот.
Она удивленно вскрикнула.
– Пожалуйста, сдвинься чуть-чуть на середину.
– Когда же я узнаю, что ты задумал? Зачем тебе понадобились свечи и повязка?
Байрон засмеялся и, судя по просевшему матрасу, опустился на кровать. Леона чувствовала, как он подбирается ближе, ощущала над ухом тепло его дыхания.
– Очень скоро, детка. Только не говори, что предвкушение не сводит тебя с ума.
Леона поводила бедрами, пытаясь избавиться от давления в том месте, которое особенно жаждало слияния. Действительно, она балансировала на грани безумия.
– Что ж, ладно. Тогда и я тебе ничего пока не скажу. А ты очень соблазнительная.
Она, не в силах совладать с собой, напряглась, почувствовала, как под ним заходила кровать, – значит, перемещается.
– Это тебе в наказание за нечестную игру. Знаешь, чего мне стоило наблюдать за тобой прошедшие две недели? – Сев верхом ей на ноги, Байрон пояснил: – Масло. – Мозг Леоны не сразу отреагировал на происходящее, когда он налил ей на спину какую-то теплую жидкость. – Всего лишь массажное масло, – пояснил он и, помедлив мгновение, стал растирать ей кожу.
– Так вот что ты хотел со мной сделать? – промурлыкала она в подушку. – Как приятно.
– Да, именно. Ты долго и упорно трудилась, и коротенькое разминание плеч никак не помогло бы снятию напряжения. Я хотел позаботиться о тебе как следует. А ты изменилась. Когда ты работала в ресторане, была тихоней. Знаешь, как странно видеть официантку, которая, как бы это сказать, боится людей. Ты будто не хотела привлекать к себе внимания, даже посетителям улыбалась через силу.
Леона расслаблялась под умелыми руками.
– Не хотела, верно. Но ты все равно меня заметил.
– Да. Но я понимал, что в твоей душе идет напряженная борьба. А последние несколько недель? Ты работала и управлялась с другими делами. Это похоже, – он наклонился и поцеловал ее в поясницу, – на то, как если бы женщина, которую я давно знаю, наконец-то очнулась от сна. Ты сильная, уверенная в себе и решительная. Мне это очень нравится.
Позабыв о повязке на глазах, Леона повернула голову, чтобы посмотреть на Байрона.
– В самом деле?
На этот раз он лег поверх нее. Почувствовав касание обнаженного торса, она поняла, что он успел снять рубашку.
– Да. Со мной ты всегда была другой, особенной. Не резкой и вспыльчивой, а расслабленной, мне это нравилось. Мне нравилась ты. – Он заставил ее развести руки в стороны, распластать их по кровати. – Мне ненавистно было наблюдать, как женщина, которую я люблю, добровольно превращается в невидимку. Я хотел, чтобы ты чувствовала себя свободной не только ночью в моих объятиях, но и днем.
На это нечего было ответить. Вот, значит, какой он ее видел? Как человека, запертого в клетке раболепия и мечтающего вырваться на свободу? Сама о себе она никогда так не думала, но разве Байрон ошибся? Он ее первая любовь, первое проявление бунтарства и причина, по которой она покинула отчий дом с его удушливой атмосферой, не могла допустить мысли, чтобы ее отец обращался с ребенком так же плохо, как со всеми остальными.
– Будучи с тобой, мне не нужно было притворяться кем-то еще. Именно поэтому меня так влекло к тебе.
Сильные руки опустились вниз и взялись за резинку ее трусиков. Поколебавшись мгновение, Байрон сдвинул в сторону тонкую хлопковую ткань.
– Я рад, что так случилось.
Она ахнула от неожиданности, когда он стал массировать ей ягодицы. В том, как он сжимал и разжимал плоть, было что-то собственническое. Леона застонала, не в силах расслабиться, когда он проделывал подобное с ее телом. Чем активнее старался размять мышцы спины, тем сильнее напрягалось потаенное местечко у нее между ног. Напряжение росло, лежать неподвижно становилось все труднее.
В тот момент, когда она готова была признать, что не вытерпит больше ни секунды этой сладкой муки, он лег на нее, она ощутила эрегированную плоть, жаркую и твердую, прижимающуюся к ягодицам. Леона решила, что Байрон наконец перейдет к решительным действиям, но он продолжил массировать ей плечи.
Когда он дотронулся до особо болезненного места, Леона застонала, стряхивая с себя напряжение последних недель, расслабилась и согрелась от его прикосновений.
Байрон пошевелился. Леона решила, что он собирается нанести еще масла, но он склонился и поцеловал ее в спину.
– Как ты?
– Лучше.
Она не знала, что он будет делать дальше, а он не спешил раскрывать свои намерения. Когда Байрон снова отстранился и убрал руки, Леона готова была умолять его о разрядке. Она сделает все, что он пожелает, будет кричать или, наоборот, молчать, лишь бы он позволил ей кончить. Несколько капель массажного масла упало на ноги, и Леона подпрыгнула от неожиданности.
– Полегче, – прошептал он, размазывая масло по ее коже. – Я же забочусь о тебе.
– Байрон.
Влажные скользкие пальцы проникли ей в трусики и коснулись клитора. Будучи не в силах больше лежать неподвижно, Леона извивалась на кровати, но желанная разрядка все не наступала.
– Прошу тебя, – простонала она.
– Тебе нравится? – Байрон продолжал ласкать ее клитор.
– Да! О, Байрон! – Леона едва выдерживала его напор.
Он сдвинул ее трусики в сторону и стал целовать обнажившийся кусочек кожи. С ее губ сорвался еще один низкий стон. Едва сдерживаясь, она в отчаянии мяла простыню.
– Я не могу, не могу!
Байрон усилил накал. Казалось, что жар и свет вот-вот поглотят все ее существо. Давление между ног росло, казалось, она не вынесет больше ни секунды этой сладостной пытки.
– Пожалуйста, Байрон. Прошу тебя!
– Да, – прохрипел он. – Скажи, чего ты хочешь, и позволь мне сделать все остальное. Позволь позаботиться о тебе. – Он укусил ее за ягодицу, не сильно, но достаточно ощутимо, чтобы по ее телу пошли волны боли пополам с наслаждением. Она снова застонала. – Скажи мне.
– Мне нужен ты.
Она снова ощутила прикосновение зубов к коже, и ее наслаждение взлетело на новую головокружительную высоту.
– Конкретнее.
Не будь она такой возбужденной, рассмеялась бы. О какой конкретике может идти речь в такой момент?
– Хочу, чтобы ты вошел в меня.
Видеть его она не могла, но отчетливо представила, как он улыбается.
– Погоди-ка секунду, не двигайся.
Он отстранился от нее, ей тут же стало одиноко без него. Не хотелось лишаться его прикосновения, но он просил не двигаться, и она повиновалась.
Послышался шелест. Леона догадалась, что Байрон разрывает пакетик с презервативом.
– Это ведь новый, правда?
