Джордж Байрон - Кефалонский дневник

Джордж Гордон Байрон

Кефалонский дневник

19 июня 1823

Встревожен мертвых сон, — могу ли спать?Тираны давят мир, — я ль уступлю?Созрела жатва, — мне ли медлить жать?На ложе — колкий терн; я не дремлю;В моих ушах, что день поет труба,Ей вторит сердце…[1]

1823

Метаксата, Кефалония,[2] 28 сентября

Шестнадцатого июля (если память мне не изменяет) я отплыл из Генуи на английском бриге «Геркулес» под командой капитана Джона Скотта, 17-го числа разразилась буря; так как она грозила покалечить лошадей, которых мы везли в трюме, мы возвратились в Геную, где пережидали бурю в течение суток; затем вышли в море,[3] зашли в Ливорно, а оттуда через Мессинский пролив направились в Грецию. Пройдя в виду Эльбы, Корсики и Липарских островов, включая Стромболи, а затем — Сицилии, Италии и др., мы около 4 августа[4] бросили якорь у Аргостоли, главной гавани острова Кефалония.

Здесь я ожидал получить известия от капитана Б[лэкира], посланного греческим комитетом в Лондоне к Временному правительству Морей; но к немалому своему удивлению узнал, что он уже отбыл в обратный путь, хотя в последних письмах ко мне, отправленных с полуострова, настоятельно просил меня ускорить мой приезд и сообщал о своем намерении здесь задержаться. С тех пор я получил от него несколько писем, адресованных в Геную и пересланных мне на острова, где он отчасти объясняет причины своего неожиданного отъезда из Греции и просит меня (противореча прежнему своему мнению) отложить на время мой собственный приезд, по нескольким причинам, в числе которых есть и важные. Я послал лодку на Корфу, надеясь еще застать его там, но он уже отплыл в Анкону.

Высшее командование на острове Кефалония осуществлялось резидентом, полковником Нэпиром,[5] а восьмым королевским полком, составлявшим гарнизон, командовал полковник Даффи. Оба они встретили нас, как, впрочем, и все офицеры и гражданские лица, с величайшей любезностью и радушием, которых мы, разумеется, не заслуживали, но постарались оправдать; это радушие остается неизменным и теперь, когда частые встречи стерли новизну наших отношений.

Здесь мы узнали то, что впоследствии полностью подтвердилось, а именно: Греция раздираема междоусобицами; Маврокордато[6] смещен или сам сложил с себя полномочия (L'un vaut bien l'autre[7]); в Морее власть перешла к Колокотрони,[8] главарю не знаю уж какой партии. Турки были весьма сильны в Акарнании и др., а турецкий флот блокировал побережье от Миссолонги до Кьяренцы, а потом и до Наварина. Греческий флот из-за недостатка средств или по иным причинам остался на стоянке в Гидре, Исфаре и Специи, где, возможно, находится и поныне. Так как я, вопреки моим ожиданиям, не получал никаких сведений из Пелопонесса и ожидал также писем из Англии, от Комитета, я решил оставаться до поры до времени на Ионийских островах, тем более что высадка на противоположном берегу грозила нам конфискацией судна и груза; а капитан Скотт, разумеется, соглашался на такой риск только при условии, что я гарантирую ему полное возмещение возможных убытков.

Чтобы скоротать время, мы совершили поездку через горы в монастырь Св. Евфимии — по такой плохой дороге, каких я еще не встречал за годы моих странствий по многим странам даже в самых глухих местах. Из Св. Евфимии мы отплыли на Итаку и объехали этот красивейший остров, где я уже побывал несколько лет назад. Прием, оказанный нам капитаном Ноксом (резидентом) и его супругой, ничуть не уступал гостеприимству наших военных друзей на Кефалонии. Резидент, миссис Н[окс] и их друзья повели нас к источнику Аретузы, ради которого уже стоило совершить эту поездку; но и все остальное на этом острове не менее привлекательно для любителей природы. Памятники искусства и древности я предоставляю антиквариям; эти джентльмены занялись ими столь удачно, что существование Трои сделалось спорным, а существование Итаки (я разумею Итаку гомеровскую) еще не признается.

Дело было в августе, и нас предостерегали против поездок в жаркие часы дня; но так как я прежде никогда не страдал от жары, пока находился в движении, мне не захотелось терять столько дневных часов из-за лишнего солнечного луча; и хотя наше общество было довольно многочисленно, никто, насколько я мог наблюдать, не почувствовал себя плохо, и только один из слуг (негр) заметил, что жара стоит такая же, как в Вест-Индии. Я оставил термометр на борту и потому не мог точно определить температуру воздуха. Мы возвратились в Св. Евфимию, переправились в Самоссшй монастырь на противоположном берегу залива, а на следующий день вернулись оттуда в Аргостоли, по более удобной дороге, чем тропа, ведущая в Св. Евфимию. Сухопутную часть пути мы проделали на мулах.

Спустя несколько дней после нашего возвращения я узнал, что в Занте есть для меня письма; но прошло немало времени, прежде чем грек, которому они были поручены, сумел их доставить, так что получением их я оказался обязан полковнику Нэпиру; причина задержки так и не выяснилась.

В письмах из Англии меня уведомляли, что Комитет поручает мне представлять его при греческом правительстве и взять на себя распределение некоторых грузов и т. п., ожидавшихся с кораблем, который и по сей день (28 сент.) еще не прибыл.[9]

Вскоре по прибытии я на собственные средства нанял отряд из сорока сулиотов во главе с их командирами Фотомарой, Джавеллой и Драко и, вероятно, увеличил бы этот отряд, если бы не обнаружил, что между ними ни в чем нет согласия, кроме как в том, чтобы запрашивать с меня все больше и больше, хотя я и так платил каждому на доллар в месяц больше, чем он получал бы от греческого правительства, а когда нанимал их, они были разуты и раздеты, Я согласился на их просьбы и уплатил им за месяц вперед. Однако — вероятно, по наущению мошенников-лавочников, у которых они обыкновенно забирают товары в долг — они пытались вымогать прибавку; тогда я созвал их, высказал им свое мнение и объявил, что не возьму их с собой дальше. Но я предложил выдать им жалованье еще за месяц и оплатить им проезд до Акарнании, куда теперь, после ухода турецкого флота и снятия блокады, им легко было попасть.

Часть отряда приняла это предложение и уехала. Власти Семи Островов попытались было препятствовать возвращению им оружия, но это в конце концов удалось уладить, и сейчас они соединились со своими соотечественниками в Этолии или Акарнании.