Дэни Коллинз - Искушение для затворницы

– Лучше не напоминай. Меня пугают твои бесконечные титулы.

– Если когда-нибудь тебя вдруг стану пугать я или хоть что-то в этой жизни, в которую я тебя притащил, вспомни, что ты для меня значишь. Я целиком в твоей власти. Вожделею и безумно люблю…

Они слились в долгом и нежном поцелуе.

– И это не грех.

– Ничуть. Скорее благословение.

Эпилог

Сидя на краю кровати, Ферн обдумывала, какой из двух купальников выбрать. Зафир обхватил ее за талию крепкой рукой, привлек к себе и навалился своим мощным торсом.

– Ты что делаешь? – шепотом возмутилась она, как будто и впрямь не понимала. – Средь бела дня.

– Проверка веснушек, – прошептал он в ответ, принимаясь расстегивать на ней блузку.

Она хихикнула и запустила пальцы в его жесткую бороду, вспомнив, как однажды на ее вопрос, почему его так завораживают ее веснушки, он ответил: «Они напоминают мне, что нет четкой грани между моей английской и арабской кровью. Я совокупность обеих составляющих в одном человеке».

Она тогда растаяла и полюбила его еще больше за то, что он дает ей чувствовать себя той единственной, которая предназначена ему судьбой.

Когда Зафир принялся осыпать ее грудь поцелуями, она обхватила ногой его бедра, чувствуя, как возбуждение растекается по телу. Ферн вдруг замерла и моргнула, глядя в свод палатки, не веря, что все это происходит наяву – и чем только она заслужила эту жизнь?

Зафир поднял голову и недоуменно глянул на Ферн:

– Ты где витаешь? Чтобы сделать ребенка, нужны, знаешь ли, двое.

Она улыбнулась и в очередной раз поразилась тому, как точно он улавливает ее настроение.

– Просто до сих пор не верится, что мы вообще встретились. И не где-нибудь, а здесь. Мы могли познакомиться в Англии, но ведь нет – моя любовь нашлась в раю, куда не ступала нога простых смертных.

– Верю, что я бы в любом случае тебя встретил, где бы ты ни находилась, – ответил он, распахивая на ней блузку, чтобы полюбоваться ее обнаженными грудями. – Но я рад, что это случилось именно здесь. Знаешь, когда меня осенило? Когда я вел себя как последний придурок, а ты лишь пыталась помочь той девочке. Я почувствовал себя жалким червем. Виноватым по уши. Даже спать не мог.

– Поэтому пришел в мою палатку, злобный ты шейх.

И кстати, с той девочкой по сей день все было в порядке. Бедуины недавно провели в здешних краях пять дней и отправились дальше всего пару часов назад. Теперь перед Ферн стояла задача призвать девушек своего возраста учиться, а не выскакивать замуж сразу из колыбели. Делать это следовало осторожно, потому что от бедуинов зависело, как к ней будет относиться остальная часть населения К’Амары. Не стоит с ними ссориться.

Зафир уже начал сверлить ее взглядом. О работе придется подумать в другой раз.

– И ты бы сразу ушел в ту ночь, но мне не хотелось тебя отпускать, – вспоминала она, проводя рукой по его плечу под рукавом тобы.

Он склонился над ней в более властной позе.

– Наверное, я бы и ушел, но рад, что ты не настаивала.

Повинуясь ее прикосновению, он наклонил голову и страстно поцеловал в губы. Она едва сдержалась, чтобы не застонать – так ей было хорошо.

– Вот это я понимаю, – сказал Зафир, сжимая ладонью ее грудь и теребя сосок, отчего у нее сладостно заныло внизу живота.

Теперь их тела настроились на одну волну. Она обхватила его лодыжкой за поясницу и подтянулась вверх.

Послышались голоса мальчиков.

– Мама, ты там? – позвал Тарик.

Зафир отпрянул с побежденным вздохом и недовольно поморщился:

– Как всегда, вовремя.

Ферн усмехнулась и выпрямилась, наспех застегивая пуговицы на блузке. Ее щеки все еще горели, когда она отозвалась:

– Да, мы здесь, Тарик. Ты что-то хотел?

– Ты нужна Ахмеду.

У входа в палатку показалась тень и тут же разделилась надвое, когда их двухлетний сын сполз с плеч старшего. Нейлоновая ткань палатки промялась под маленькими пальчиками, и Ахмед произнес решительным голоском:

– Мамочка. Пойдем.

– Иду-иду, – заверила она, строя гримасу своему мужу и сползая с низкого матраса, чтобы открыть вход.

– Папа!

Ахмед понял, что Зафир тоже здесь, и, не обращая внимания на Ферн, взобрался на постель и принялся бороться с отцом. Он был вылитый Тарик, только глаза зеленые, как у Зафира, а пухлый ротик – как у Ферн.

– А, ну да, оно и видно, как ему не терпелось меня увидеть, – сказала она, обмениваясь улыбкой с Тариком.

Тот как раз вступал в пору взросления, и его плечи раздались вширь, а над верхней губой показалась легкая тень, и Ферн не могла не испытывать гордости, видя, в какого достойного молодого человека он превращается, но в то же время ей было грустно, что он вырос так быстро.

– Они с Садиком опять не поделили оранжевую лопатку, – пояснил Тарик, качая головой. – Ахмед разозлился, когда я попытался дать ему красную, стал искать тебя и расстроился, когда понял, что тебя нет рядом.

Малыши Ахмед и Садик приходились друг другу двоюродными братьями и были неразлейвода, но порой готовы друг друга растерзать, как казалось Ферн.

– Хочешь оставить его здесь? – спросила она.

– Нет. Лучше подожду, пока он надумает идти играть.

Тарик завалился на бок в ногах матраса и рассмеялся, когда Ахмед поборол Зафира и принялся теперь за него с победным криком. Тарик подхватил братишку и притворился, что тоже побежден, для эффекта падая на спину рядом с Зафиром.

Ферн со стороны наблюдала за поединком мальчиков с отцом. Зафир смеялся так громко, что выбился из сил, и сыновья почти и впрямь побороли его.

– Могла бы и помочь, – упрекнул он ее в разгаре борьбы, но она лишь качала головой и хихикала над его положением.

– Я как Швейцария – не принимаю ничью сторону, – заявила она, и это была чистая правда. Она любила их всех одинаково, каждого за то, каков он есть.

Когда они все устали и успокоились, Тарик протянул руки к братику:

– Пойдем поищем Садика?

Ахмед кивнул и Тарик сел, подставляя ему спину. Малыш взобрался на него, обхватил за шею пухленькими ручками и стал подпрыгивать от нетерпения:

– Иди к Садику. Иди!

– Я рада, что вам весело вместе, но не обязательно все время носиться с ним, – сказала Ферн и, не удержавшись, по-матерински пригладила ему взъерошенные волосы, когда он присел на один уровень с ней. – У тебя тоже должны быть каникулы. Твой дядя хочет пойти вместе с тобой в пустыню на соколиную охоту.

– Знаю. Но он мне сказал, что если вы с папой побудете наедине, то, возможно, надумаете подарить мне еще братика. Или сестричку.

О святые небеса. Ферн вспыхнула, поняв, на что намекает Тарик, а точнее, Раид. Она покосилась на Зафира. Откинувшись на матрасе, он протяжно поинтересовался: