Дженис Мейнард - В твоих объятиях

— Прости, — пробормотал он. Сара взяла на себя инициативу.

— Скажи честно, Джонатан, как ты относишься к семейной жизни? Мы ведь не уверены, что наши взгляды совпадают.

Он вздрогнул от вопроса, и сердце у Сары замерло. Он подыскивал нужные слова, понимая, что от его ответа очень многое зависит.

— Я не уверен, что готов быть отцом семьи, честно говоря, я никогда не думал о подобном.

Ее молчаливое внимание подхлестывало его.

— Я считаю, что мы смогли бы обсудить все наши проблемы.

Сара вздохнула, понимая, что с ее стороны было не очень честно задавать такой вопрос. Мрачно улыбнувшись, она, стараясь не выдавать своих чувств, произнесла:

— Прежде чем мы продолжим разговор, я должна еще кое‑что сказать. Я беременна, Джонатан.

Моргнув, он застыл в неподвижности.

— Как? — В его голосе слышалось недоверие, гримаса исказила его лицо.

Язвительно глядя на него, Сара ответила:

— Как обычно. Ни ты, ни я не предохранялись в ту ночь. Не беспокойся, — добавила она запальчиво, — я не виню тебя. Я в состоянии справиться со случившимся самостоятельно.

Покраснев от злости, Джонатан почти закричал:

— Ты бы мне не рассказала?

— Не знаю, — честно ответила Сара, — для меня это тоже неожиданно. Но я твердо знаю, что ребенок мне нужен.

— Но я тебе не нужен. — Его глаза вызывающе блестели.

Она прикусила губу, стараясь найти самые убедительные слова.

— Я считаю, что люди делают ошибку, если женятся только из‑за ребенка. И мне кажется, что мы знаем друг друга совершенно недостаточно, для того чтобы связать себя постоянными узами.

— Ты не веришь, что я очень сильно люблю тебя? Ты думаешь, что я тебя брошу? — Голос его звучал резко и холодно.

— Послушай, Джонатан, — умоляюще посмотрев на него, произнесла Сара, — ты ведь сам сказал, что тебе нравится жить одному.

— Я говорил «нравилось», в прошедшем времени.

— И все же найти жену — совсем не то же самое, что создать семью.

Нахмурившись, он мрачно спросил:

— Что же ты предлагаешь?

— Я думаю, нам обоим нужно время, чтобы привыкнуть к мысли о ребенке, и ты должен решить, сможешь ли быть счастливым, если свяжешь себя.

— А тебе известно, какова длительность эксперимента?

Сарказм в его голосе буквально обжег ее оголенные нервы. Она отрицательно покачала головой и, глядя на него, подумала, что он выглядит так, как будто готовится задушить ее, а не взять в жены.

— Нет, конечно, — прошептала Сара, — поживем — увидим.

Она не могла спокойно смотреть на выражение беспомощности у него на лице. Встала, подошла и села рядом с ним. Сердце ее захлестнула волна любви к этому большому, красивому и совсем запутавшемуся человеку.

— Я очень люблю тебя, Джонатан, и для меня невероятно много значит то, что ты приехал сюда.

Он застонал, обнял и притянул ее к себе. Когда его большие руки проскользнули под ее блузку, она провела пальцами по его спине, бормоча какие‑то теплые слова. Потом глубоко вздохнула и почувствовала невыразимое наслаждение от возможности обнимать его и не думать о том, что надо скрывать свои эмоции.

Джонатан встал, поднял ее, одновременно спрашивая хриплым голосом:

— Есть в этом доме хотя бы одна кровать?

С дразнящей улыбкой Сара ответила:

— Она только что куплена и ждет, чтобы мы ее обновили.

— Идея для меня звучит чертовски заманчиво, — проворчал Джонатан, продвигаясь в направлении, указанном Сарой, и ногой открывая дверь.

Сара сумела полностью оценить предусмотрительность ее матери, когда Джонатан отвернул покрывало и мягко опустил ее на свежие гладкие простыни. С бесстыдным любопытством наблюдала она, как он снимал с себя одежду. При виде его совершенной мужественной фигуры у нее перехватило дыхание.

Сара задрожала от возбуждения, когда он присоединился к ней в постели. Он не торопился снять с нее одежду, а дразнил своими прикосновениями и поцелуями, от которых ее переполняли любовь и нежность.

— Джонатан, — взмолилась Сара.

Он остановился, когда губы его коснулись нежной кожи около ее шеи, и снял с нее блузку, потом нежно заключил в свои большие ладони ее упругие маленькие груди. Через секунду губы его оставили влажный след на животе, у самого пояса ее джинсов. Сара тихо застонала, когда он, расстегнув молнию на джинсах, просунул руку под ее трусики и снял их.

Облокотившись на локоть, внимательно глядя на нее, обнаженную на постели, он восторженным голосом произнес:

— Ты просто восхитительно красивая!

Голос его дрожал, а пламя страсти в его глазах буквально опалило Сару. Она дотянулась до его руки, потянула ее к себе и, легонько прикусив зубами один из его пальцев, прошептала:

— Я хочу оставаться всегда красивой для тебя.

Внезапно Джонатан отвел обе ее руки за голову, вторая его рука уверенно лежала у нее на животе. Хитро ухмыляясь, он произнес:

— Мне кажется, ты будешь самой сексуальной беременной женщиной в мире.

Пальцы его скользнули ниже, и Сара всхлипнула, когда они намеренно проникли в сокровенное место. Как только он, наконец, отпустил ее руки, она легонько подтолкнула его так, что он перевернулся на спину, и она начала ласкать его. Страстный жаждущий поцелуй заставил исчезнуть последние остатки ее мыслей, и они оба погрузились в восторженное ощущение единения.

Вскоре сон завладел ими. Проснувшись через несколько часов, Сара увидела лунный свет на кровати. Грудь Джонатана ритмично поднималась и опускалась, и она осторожно провела кончиком пальца по его щеке и подбородку. Пробормотав что‑то невнятное, Джонатан вдруг резко поднялся и сел.

— Слава Богу, это не сон.

Он притянул ее поближе к себе и поцеловал еще теплую после сна щечку.

Сара хорошо поняла смысл сказанных им слов. Так же, как и он, она проснулась с невероятным чувством благодарности за то, что теперь присутствие Джонатана в ее постели оказалось реальностью, а не еще одним — лихорадочным сновидением.

Утолив мучившую их жажду, они занимались любовью медленно, нежно, с нескончаемой радостью. Джонатан опять и опять вел ее за собой к вершинам наслаждения, откуда они оба возвращались в реальный мир.

Было уже поздно, когда они наконец выбрались из кровати. Джонатан успокаивал ее:

— В новом доме, где отсутствуют часы, трудно встать вовремя.

Сара смеялась над его беззаботным отношением ко времени. Она быстро привыкла к фигуре Джонатана в новой кухне. Он умело жарил яичницу, стоя в брюках, небрежно повязанных кухонным полотенцем.

Сара напевала что‑то вполголоса, намазывая маслом хлеб для тостов.