Николай Попов - Лили.Посвящение в женщину

— Если так, то я сама уеду из Москвы!.. Возьму детей и уеду к матери… — заговорила Ольга Алексеевна. Голос ее звучал сухо и твердо, и в нем не было более слышно ни слез, ни рыданий. — Я считала тебя более мужественным и сильным! — продолжала она. — Я думала, что чувства долга и любви к детям помогут тебе победить безумную страсть к этой распутной девице!.. Но теперь я вижу, что в тебе нет силы воли, нет характера! Ты думаешь, я не знала раньше, что ты уже много раз изменял мне и бросал женщин, как они бросают свои тряпки? Я видела и знала это, но… но мирилась и даже ни разу не сделала тебе какого-либо упрека… Я понимала, что все эти мимолетные связи не заключают в себе ничего серьезного и, главное, не отрывают тебя от семьи. Ты всегда был нежен и предупредителен и со мной, и с детьми. Остановить тебя я все равно не могла; упреки и сцены ревности поселили бы между нами только отчуждение и злобу… И я все сносила, молчала ради детей, чтобы сохранить им отца!.. Но теперь я вижу, что это невозможно… Низменная порочная страсть захватила тебя всего, и ты, не задумываясь, пожертвуешь мною и детьми ради этого чувства. Мне кажется, что ты в состоянии даже убить меня!..

Далецкий вздрогнул от ужаса, но не в силах был возразить ни единого слова.

И вдруг вся его жизнь с женой, на протяжении восьми лет, с первых же дней после брака, невольно пронеслась в его воображении.

XL

Женился Далецкий на Ольге Алексеевне, когда еще был никому неизвестным начинающим певцом. Он только что поступил на сцену по окончании курса в консерватории.

Ольга Алексеевна была дочерью очень богатой помещицы — вдовы, владеющей на юге России большим благоустроенным имением. В Москве Ольга жила у своих знакомых и училась на высших женских курсах.

Однажды в пользу слушательниц курсов был устроен концерт, участвовать в котором пригласили и Далецкого. Во время концерта Дмитрий и познакомился с девушкой. Она показалась ему весьма симпатичной. Имея привычку ухаживать чуть ли не за всякой женщиной, Далецкий стал волочиться и за своей новой знакомой.

— Так, на всякий случай, — с фривольной улыбкой говорил он товарищам. — А вдруг она окажется бриллиантом в провинциальной упаковке.

А между тем Оленька и в самом деле оказалась ценной находкой для бедного артиста.

Ведь она являлась единственной наследницей своей богатой матери и, выйдя замуж, могла рассчитывать на часть доходов с родового имения, а также на солидный приданный капитал.

Когда Далецкий узнал о столь приятных подробностях, он немедленно усилил ухаживание за девушкой. Деньги состоятельной помещицы не только могли внести в его жизнь желанный комфорт, но и поспособствовали бы удачной сценической карьере. Поэтому Дмитрий влез в долги, но старался ухаживать за Оленькой красиво, задаривая ее дорогими букетами, в каждом из которых была скрыта записка с очередным сочиненным им в ее честь любовным стихом. Далецкий вообще был рожден для романтических ролей героев-любовников и в амплуа страдающего Ромео чувствовал себя словно рыба в воде.

Неудивительно, что ухаживания его вскоре увенчались полным успехом. Девушка влюбилась в него до беспамятства и отдалась задолго до церковного венчания. Когда это выяснилось, мать Оленьки после недолгого колебания все же вынуждена была дать свое согласие на этот брак, дабы избежать скандала. И через несколько месяцев отпраздновали свадьбу.

Молодые, конечно, остались в Москве, а Олина мать, всей душой отдавшаяся сельскому хозяйству, тотчас же после свадьбы снова уехала в свое имение. Отношения с дочерью и с зятем она поддерживала только письмами и периодически высылала им довольно крупные суммы денег.

За эти восемь лет она их навестила только два раза, чтобы взглянуть на внучат. Ольга Алексеевна никогда ни на что не жаловалась матери, и та была спокойна за дочь.

А между тем отношения между супругами дали трещину в первый же год совместной жизни. Далец-кий чуть ли не ежедневно придавался пьянству и кутежам, в связи с чем крайне редко ночевал дома. Часто, по окончании спектакля в оперном театре, он отправлял жену домой, а сам ехал ужинать в ресторан с какой-нибудь артисткой или поклонницей. Женушкин капитал позволял ему теперь беззаботно кутить в лучших ресторанах города и снимать для любовных утех генеральские апартаменты в первоклассных гостиницах и меблированных комнатах.

Подруги Далецкого получали от него щедрые подарки в виде дорогих украшений и нарядов, тогда как законная супруга даже скромного букетика цветов удостаивалась считанные разы.

Закулисные связи составляли неотъемлемую часть его жизни, и сплетни о них нередко доходили до Ольги Алексеевны. Да она и сама не могла не чувствовать, что муж охладел к ней как к женщине. Во время редких постельных встреч он по ошибке или спьяну называл ее чужими женскими именами.

И все же очень долго Ольга Алексеевна в силу своего мягкого ровного характера терпеливо сносила выходки мужа, не пытаясь бросить ему в лицо слова упрека. Всю свою любовь она сосредоточила на детях, а тосковала и плакала лишь украдкой.

Но когда однажды старая мать, соскучившись наконец по дочери и внучатам, приехала неожиданно в Москву, то не узнала своей дочери, настолько та исхудала и побледнела.

— Что с тобой?! — вне себя воскликнула пожилая барыня.

— Ничего, мама… Я вполне всем довольна и здорова… — смущенно ответила Ольга Алексеевна.

— Значит, не больна? — подозрительно прищурив глаз, осведомилась мать.

— Нет, я совершенно здорова.

— Отчего же ты, душенька, так исхудала и побледнела?

— Я не знаю…

Старая помещица многозначительно посмотрела на мужа дочери, который присутствовал при этом разговоре. Далецкий только опустил глаза и не сказал ни слова.

Пожив несколько дней и убедившись, что в семейной жизни дочери нет никакого разлада (все это время Далецкий, против своего обыкновения, проводил целые дни дома и был подчеркнуто нежен и внимателен с женой), мать Ольги окончательно успокоилась и уехала. Но, прежде чем отбыть в имение, старая барыня имела тайный разговор с дочерью.

— Вот что, — сказала она, целуя на прощание Ольгу, — приезжай-ка ты с мальчиками летом ко мне! Там ты у меня живо поправишься!.. А его я не зову! — добавила мать, зло кивнув в сторону комнаты зятя. — Он пускай здесь привычным способом развлекается!.. Ну а ты, душенька моя, непременно приезжай!.. Иначе от этой поганой, безалаберной жизни в Москве недолго и раньше срока до могилы дойти!..

И вот теперь Далецкий неожиданно вспомнил про это приглашение старой барыни.