Мари Секстон - Обещания
— Джаред, я понятия не имела, что вы пришли с мыслью обороняться, иначе сразу бы уточнила наши намерения. — Я никогда не чувствовал себя столь неловко. — Мне следовало сразу сказать, что мы пригласили вас, чтобы предложить место преподавателя.
Я бы так не удивился, если бы она сообщила, что собирается раздеться догола и спрыгнуть с крыши:
— Вы имеете в виду работу?
— Да, работу. — Ее губы скривились в усмешке, по-моему, она с трудом удержалась, чтобы не подмигнуть. — Большинство наших преподавателей перегружены — ведут больше часов, чем могут справиться, многие берутся за непрофильные предметы, по которым никогда не специализировались. Основная проблема — высшая математика и физика старших классов.
— Элис еще мягко выражается, — встряла Энн. — Так же как и Роджер, я вообще не знаю, что нам делать дальше. — Элис попыталась протестовать, но Энн ее оборвала. — Это правда. Я никогда не собиралась преподавать математику, потому что всего лишь учитель младших классов. Могу научить арифметике, но алгебра и начало анализа для меня самой темный лес. — Она посмотрела на Роджера.
Тот кивнул:
— Действительно. Я биолог, разбираюсь в химии, но физика не для меня.
Элис продолжила:
— Энн и Роджер старались как могли, но это не слишком хорошо для учащихся. — Все закивали.
Энн подхватила:
— У нас не так много учеников, которые взяли курсы матанализа и высшей физики, но они есть. Когда у них возникают проблемы, я практически ничем не могу помочь. — Помнится, Ринго жаловался, что от учителя никакого проку, я тогда ему не очень поверил. — Но вдруг в этом году они стали успешно проходить тесты и сдавать зачеты. И начали ловить меня на ошибках. — Она покраснела. — Не самые лучшие ощущения, спешу доложить. А потом мы узнали о вас.
— Значит, вы хотите, чтобы я начал преподавать в школе? — Знаю, вопрос прозвучал глупо, но у меня это в голове не укладывалось. Я был уверен, что иду на бой, и до сих пор не оправился.
— Хотелось, чтобы вы приступили в январе. Вот здесь у меня условия найма и сведения по жалованию, мы не можем платить вам много — как в Боулдере или Форт-Коллинзе, например — но поскольку вы живете в Коде, подумали, что сможем вас заинтересовать. — Она протянула мне папку с документами. — Не спешите — подумайте, посоветуйтесь с семьей, не стесняйтесь звонить, если возникнут вопросы.
— Значит, то, что я гей — не проблема?
Вероятно, именно по этой причине на нашу встречу позвали мистера Стивенса, который тут же заверил:
— Что касается школьной администрации, то да. Не стану обманывать, что не последует недовольство от некоторых родителей. Но высшая математика и физика — предметы факультативные, так что родители могут сами решать — если их личные предрассудки важнее образования детей, то, откровенно говоря, это не наша забота. Я не хочу вводить тебя в заблуждение — не всегда будет легко, встречаются дети и родители с мелкой душонкой, это даже иногда полезно.
— Э-э-э… — Мне не удавалось сформулировать мысль. — Сожалею о том, что случилось ранее, я понятия не имел. Действительно не знаю, что сказать.
— Мы надеемся, что ты скажешь «да».
Глава 24
Умом я понимал, что мне следует радоваться этому предложению, но вопреки здравому смыслу, не чувствовал ничего, кроме беспокойства, которое имело и рациональное объяснение. Во-первых, мне не хотелось подводить Лиззи и Брайана с магазином, к тому же не многих родителей воодушевит новость, что их детей станет учить преподаватель-гомосексуалист. А ученики… Я вспоминал, какие пересуды в свое время вызывал мистер Стивенс. Опасался ли я того же? Не знаю, может быть. От одной только мысли, что я вхожу в аудиторию, меня кидало в холодный пот.
Мэтт обрадовался как ребёнок, когда я поведал ему о школьной встрече, крепко схватил меня в охапку, аж ребра затрещали.
— Здорово, а ты думал, они тебя живьем съедят. Лиззи позвонишь?
Меня от этой мысли немного подташнивало:
— Не сейчас.
— Может, я?
— Нет, — ответил я, не смея поднять на него взгляд.
— Почему? — сквозь восторг в его голосе пробивалось недоумение.
— Я еще не решил, соглашаться или нет.
— Что?
— Какое слово в предложении ты не понял, Мэтт? — Мне хотелось, чтобы прозвучало как в анекдоте, но вышло грубо.
— Ладно. — Ну вот, теперь он рассердился.
— Давай просто поедим, а обсудим все попозже. — Я по-прежнему старался не смотреть ему в лицо. Он слегка вздрогнул, как обычно, когда я намекал, что не собираюсь никуда выходить, чтобы поужинать, его глаза слегка потемнели, но он не стал спорить.
Тем вечером он меня окончательно добил:
— Джаред, через пару недель в отделе организовывают рождественскую вечеринку, и я хочу, чтобы мы пошли вместе. — Мэтт не ждал моего согласия, я видел — он уже приготовился к бою. И не ошибся.
— Ни за что. — Я уставился в тарелку.
— То есть, ты даже подумать не хочешь? — Он сдерживал себя изо всех сил, хотя я вообще ни разу не слышал, чтобы он кричал, видимо, из-за вечного крика отца. Но его голос прозвучал низко и опасно.
— А что тут думать? Я прекрасно знаю, что буду чувствовать себя на этой вечеринке отвратно.
— Ну, и я тоже — будем маяться вместе.
Я посмотрел на него и попытался улыбнуться:
— Так не ходи, останемся дома.
— Джаред, это не ответ, мы должны быть вместе, чтобы заставить всех посмотреть правде в глаза. В конце концов они привыкнут и смирятся.
— Неужели ты думаешь, что если мы начнем их провоцировать, то это поможет?
— Никто не собирается никого провоцировать. Мы же не станем на фуршете прилюдно трахаться. — Мэтт тщательно контролировал каждое произнесенное слово. Вероятно, здорово на меня разозлился. — Я не идиот, просто со временем они привыкнут, что мы вместе.
— Значит, я должен стоять там, прикидываясь, что мне весело, пока они тычут в меня пальцем и посмеиваются?
— Ну, может быть.
— Ни за что.
Тем вечером мы отравились в постель так и не помирившись. Я лежал на своей стороне кровати и разочарованно прислушивался к его дыханию, зная, что Мэтт не спит. Мне хотелось прикоснуться к нему, чтобы преодолеть нашу размолвку, но я не знал, что сказать, потому что был не готов дать ему то, что он желает.
Прошло несколько дней. Стоит признать, мы хорошо проводили время вместе — смотрели футбол, занимались любовью. Но между нами безмолвно повисли разногласия, которые вносили в отношения напряженность: моя работа и его коллеги. Мы постоянно кружили вокруг да около, но, казалось, договориться так и не сможем.
