Соблазнение на Коста-Рике - Пиппа Роско
С трепещущим сердцем в груди она спросила:
— Ты знаешь, почему Кэтрин вернула кольцо Бенуа? Несмотря на то, что она любила его тогда и всю свою жизнь?
— Потому что она знала, что должна освободить его.
С этими словами он ушел и забрал с собой сердце Скай.
Бенуа не заботило, что пень, на котором он сидел, был влажным, и его штаны промокли. Он отпил еще глоток виски из бутылки. Прошло три дня с тех пор, как Скай уехала, и с тех пор почти постоянно шел дождь, как будто небеса наказывали его.
У него заболело сердце после того разговора с ней. Она заявила, что он прячет боль, которую ему нанесла мать своим бегством, под чувством вины. Хотя в произошедшем его вины не было. Казалось, Скай открыла дверь этой боли, глубоко спрятанной под чувством вины и угрызений совести, и попросила ее на выход. Бенуа начал понемногу прозревать.
Все это время он был сосредоточен на боли от предательства со стороны других и ни разу не подумал о маленьком мальчике, который пообещал не плакать. Никому не рассказывать. Выполнял ли он это обещание все эти годы? Сдержал ли он это обещание?
Его размышления прервались, когда он услышал мягкий хруст мокрых веток и понял, даже не оборачиваясь, что Ксандер нашел его.
— Уходи, — сказал Бенуа, не открывая глаз. — Уходи сейчас же, или ты пожалеешь об этом. На этот раз это не пустая угроза.
— Я никуда не уйду. Я не позволю тебе оттолкнуть меня. Не так, как в прошлый раз.
— Ты шутишь, что ли? Ты спал с Камиллой! Ты предал меня, — закричал Бенуа, отчаянно пытаясь напомнить себе, как Ксандер предал его. Потому что, честно говоря, он боялся, что на этот раз он сломается.
— Камилла была ужасной ошибкой. Я знал это еще до того, как сделал это, но она была очень настойчива, — сказал Ксандер, усаживаясь напротив него на упавшее дерево. — А я был слаб… Ты многого добился, старший брат. Почти всю мою жизнь ты делал для меня все. Заботился обо мне, направлял меня. Защищал меня.
Бенуа было больно слышать эти слова. Потому что все, что говорил Ксандер, было правдой. Бенуа сделал почти все, что мог, пытаясь загладить свое неизвестное остальным членам семьи предательство.
— Когда я сказал, что мы должны прекратить отношения, она сказала мне, что беременна.
— Что? — Бенуа как будто поразил удар током. У них есть ребенок?
— Вот почему я женился на ней.
Замешательство охватило Бенуа.
— Но она солгала. Все это было ложью, — с горечью сказал Ксандер. — Она хотела выйти замуж только за генерального директора «Шалендар энтерпрайсис», и, когда я сказал ей, что я им никогда не стану, она ушла от меня.
— И что ты сейчас хочешь, Ксандер?
— Я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что ухожу из компании, — ответил Ксандер, проводя рукой по лицу, что теперь свидетельствовало о невероятном нервном истощении. Но вместо сочувствия Бенуа ощутил злость.
— Тогда зачем все это было в тот вечер? Зачем ты допрашивал Скай о ее чувствах ко мне?
Он был удивлен, обнаружив тень улыбки в уголках рта брата.
— Сначала я думал, что ваши отношения были просто браком по расчету. И я решил все испортить, потому что не хотел, чтобы ты повторил те же ошибки, что и наш отец. Я не хотел, чтобы ты пожертвовал всем ради этой проклятой семейной компании. Я хотел освободить тебя от бремени. Бенуа, ты отдал этой компании все и даже больше, но она никогда не даст тебе того, в чем ты нуждаешься, и никогда не восполнит того, что мы потеряли. А когда я понял, что Скай тебя любит… ну, я не думал, что ты будешь настолько глуп, чтобы оттолкнуть и ее.
Бенуа почувствовал себя плохо. К горлу подступила тошнота, пока он вспоминал события своей жизни.
Ксандер и Камилла, ее махинации, которые разорвали братские узы, его мольбы к матери. Встреча со Скай и время, которое они провели в Коста-Рике, боль в ее глазах, когда он бросил кольцо на кровать, шок на ее лице, когда он повернулся, чтобы уйти. Неужели он действительно думал, что должность в компании стоила того, чтобы пожертвовать ради нее своим личным счастьем и судьбами близких людей?
Наконец он посмотрел на своего брата и глубоко пожалел о тех годах, что они были в разлуке. Он пожалел о том, что позволил боли и предательству захлестнуть его до такой степени, что он потерял своего самого близкого друга. И он носил это одиночество на себе, как броню, словно она могла защитить его от любви. И самой глубокой и пронзительной боли, которую может доставить любовь.
Наконец он вздохнул.
— Я понятия не имел о Камилле. Я даже представить себе не могу… вот так врать о беременности. Это ужасно.
Ксандер пожал плечами. Бенуа мог только представить себе боль, которую испытал его брат, когда он понял, что Камилла солгала.
— До сих пор, — сказал Бенуа, наконец готовый признать свою ошибку, — мне было легче обвинять тебя, злиться на тебя, чем признать правду.
— Какую правду?
— Вину, которую я чувствовал из-за нашей матери. За то, что позволил ей уйти той ночью. Я видел ее. Я понял, что она делает. Я… умолял ее взять меня с собой. Я был готов тебя бросить, — признался он, качая головой и не в силах смотреть брату в глаза.
— Если бы это произошло со мной, я мог бы сделать то же самое, — услышал он голос брата и почувствовал его руку на своем плече.
— Бенуа, наши родители приняли свои решения и несут за них единоличную ответственность. Я думаю, что мы слишком долго сосредоточивались на прошлом и совершенно не думали о будущем. Потому что тебе нужно взять себя в руки, если ты собираешься вернуть женщину, которую явно любишь.
Бенуа покачал головой.
— Я не могу… — Он стиснул зубы так, что у него заболела челюсть.
Ксандер потянулся к бутылке, свободно висевшей в руках Бенуа, и сделал большой глоток.
— Я удивлен, что ты до сих пор этого не понял, — сказал его брат. Бенуа вопросительно нахмурился. — Боль от потери кого-то абсолютно ничто по сравнению с причинением боли тому, кого ты любишь.
Скай посмотрела на убранное поле позади маленького коттеджа, куда ее привела Анаис, и вздохнула.
Она сделала, как он просил: собрала свои вещи и упаковала сумку, но, когда ее рука потянулась к дверной ручке, она поняла, что не хочет
