Ирен Беллоу - Затихающие крики
К услугам гостей было четыре теннисных корта, все с твердым покрытием. Их окружали высокие сосны, разумно высаженные так, чтобы защищать корты от ветра. Рядом павильон с хорошим запасом ракеток. Здесь же для отдыха можно взять столы и кресла из пластика. Холодильник предоставлял большой выбор безалкогольных напитков.
— С меня достаточно, — объявила Мэгги после третьего сета. Первые два она почти без сопротивления проиграла, но потом обрела форму и расколотила Эдну в пух и прах. — Я никуда не гожусь. Это ужасно, — тяжело дыша, сказала Мэгги.
Обе в изнеможении упали в кресла со стаканами ледяной минеральной воды в руках.
— Ты выглядишь отлично, — возразила Эдна, с восхищением глядя на нее. — У тебя фантастическая фигура.
Именно такой похвалы жаждала Мэгги. По опыту она знала, что женщины редко льстят друг другу.
— Очень мило слышать это от тебя, Эдна, но мне в самом деле следовало бы сбросить несколько фунтов. Некоторые юбки уже начинают немного жать.
— Я бы не слишком боялась этого на твоем месте. Мужчины не имеют ничего против тесных юбок. Женщины с несколькими лишними фунтами веса их не пугают, скорее наоборот.
Эдна неожиданно наклонилась вперед и заговорила тише:
— Можешь обругать меня за то, что лезу не в свое дело, но скажи, между Гордоном и Этель Брэннигэн прежде было что-то?
— Может, да, а может, нет, — ответила Мэгги, изо всех сил стараясь говорить естественно. — Честное слово, меня это не очень-то беспокоит. Я не считаю, что женщина должна выпытывать у мужчины подробности его предыдущих любовных романов, Эдна.
— Я согласна, но глупо прятать голову в песок, если в истории запутана личность вроде мадам Брэннигэн. На твоем месте я бы держала ухо востро. По-моему, она снова хочет прибрать к рукам Гордона.
Мэгги не смогла скрыть гримасу боли, исказившую ее лицо.
— О господи! — испугалась Эдна. — Наверное, мне не следовало ничего говорить. Но я предостерегла тебя лишь потому, что прекрасно вижу, что ты обожаешь Гордона. Твой взгляд вчера вечером, когда он поцеловал тебя…
Мэгги хотела что-то сказать, но закрыла рот, будучи не в состоянии произнести ни слова.
— Мужчины иногда ведут себя как круглые идиоты, — продолжала Эдна. — А женщины, вроде этой хищницы, бывают такие бессовестные. Если у доктора Брэннигэна туго с деньгами, она с ним не останется. Так всегда поступают ей подобные. Если Гордон прежде был ее любовником и она поймет, что у него сохранилось хоть какое-то чувство к ней, она, совершенно естественно, может устроить очередную ловушку именно на него. Чего греха таить, у нее все данные для этого имеются…
Мэгги чуть не стало дурно. Подействовало не предупреждение Эдны — и без того было уже ясно, что Гордон может снова угодить в лапы своей бывшей любовницы. Подействовали слова, вскользь брошенные ею: «прекрасно вижу, что ты обожаешь Гордона».
Да, это так, наконец поняла она, и голова у нее закружилась. Я действительно обожаю его. И безумно хочу его. А что это, как не любовь? Я надеялась, этого не произойдет хотя бы потому что как человек он мне не слишком симпатичен, но мое глупое сердце просто не заметило этого неудобства и прошествовало прямо к любви.
— О, дорогая, прошу тебя, не смотри на меня таким взглядом, — умоляла Эдна, — Я не хотела тебя расстроить. Прости меня. Пожалуйста, забудь, что я тут наболтала. Ни один здравомыслящий мужчина не отдаст ей предпочтение перед тобой.
Ни один здравомыслящий…
Слова отозвались, словно эхо, в мозгу Мэгги.
Но рядом с той женщиной Гордон совершенно теряет рассудок. Воспоминание о ней на долгие годы прочно угнездилось у него в голове, не позволяя относиться с симпатией к остальным женщинам, заставляя его страдать в циничном одиночестве вместо того, чтобы доверить сердце новой избраннице. Бренда поняла источник его Душевной драмы. Вот почему она так встревожилась из-за его поездки в Лонгрич, вот почему так умоляла Мэгги удерживать его вдали от Этель.
— Прошу извинить меня, но не согласится ли кто-нибудь из вас, дамы, помочь нам? Мы хотели бы сыграть сет парами, но нас всего трое.
Мэгги взглянула на азартные лица теннисисток и отрицательно покачала головой.
— Я не смогу, — пробормотала она, все еще чувствуя себя обессиленной. — Сыграй ты, Эдна.
Та охнула.
— Ну, пожалуйста, — запело трио.
— Ну, ладно, — вздохнула Эдна. — Но только один сет.
Она ушла на корт, и Мэгги осталась в одиночестве. Со стоном она оперлась локтями о стол, уронила голову на руки и закрыла глаза.
Как я могла допустить это? Разве история с Кевином ничему меня не научила? Господи, неужели мой удел — всю жизнь влюбляться в недостойных мужчин?
Мне совершенно необходимо сейчас же отказаться от работы у него, подумала она уныло. Негоже быть жертвой собственных чувств. Проклятие, мне противны женщины, влюбляющиеся в мужчин, которые не могут ответить им взаимностью. До каких пределов допустимо губить себя?!
— У нас головка болит, не так ли?
Мэгги убрала руки от лица. В кресло, где только что сидела Эдна, вальяжно усаживалась красотка Этель. Судя по шелковому платью, она пришла сюда не для игры в теннис.
— Нет, это не головная боль, — спокойно ответила Мэгги. — Просто устала. Я сыграла несколько партий.
— Да, конечно. Я видела, как вы играете. Я гуляла по парку, потом заметила, что ваша приятельница одна вернулась на корт, и решила отыскать пропавшую мисс Причард.
— Скажите, что вам от меня нужно? — резко произнесла Мэгги.
— Нет никакого повода грубить.
— А я думаю, есть все основания. — Мэгги решила не уступать противнику ни пяди. В тюрьме она усвоила, что такие люди, как Этель, вежливость принимают за слабость, а тактичное поведение — за глупость. — Вы мне неприятны, как и я вам. Мне также известно, чего вы добиваетесь, поэтому не заговаривайте мне зубы, чтобы сбить с толку. Говорите, что собирались сказать, и катитесь к черту, чтоб я вас больше не видела.
— Ого! Не такая уж вы и наивная молодая леди, оказывается, а?
— Да, и не забывайте это.
— То есть?
— То есть, если ты снова объявишься поблизости и начнешь пялить глаза под своими фальшивыми ресницами на Гордона, я тебе оторву твои такие же фальшивые титьки!
Этель разинула рот от изумления и не слишком грациозно вскочила на ноги.
— Я сообщу Гордону о твоих словах!
— Давай-давай. Он расхохочется до колик в животе.
Голубые глаза злобно сощурились. Этель быстро оправилась от удара.
— Ты еще не знаешь, с кем имеешь дело!
— Я точно знаю, с чем имею дело. С аморальной, продажной стервой.
