Ирен Беллоу - Затихающие крики
На миг их взгляды встретились, и впервые она почувствовала уверенность, что видит отблеск желания в этих обычно холодных голубых глазах. Ну и ну! Может быть, она ошибалась вчера, считая, что его страстный поцелуй ничего не значит? Возможно, Гордон был так же возбужден, как и она.
— Ну же, не смотри на меня так, — проворчал он. — Ты отлично знаешь, что всегда привлекала меня как женщина. Да и какой нормальный мужчина мог бы воспринимать тебя по-иному? Ну, давай поспешим. Выбери что-нибудь съедобное. А то мы тратим время попусту.
У Мэгги голова закружилась от новых впечатлений. Итак, он всегда находил ее привлекательной? Это заявление взволновало ее до глубины души и напрочь лишило аппетита: она ограничилась стаканом сока, кусочком поджаренного хлеба и кофе.
Когда они сели за столик, — к сожалению, слишком близко к Брэннигэнам, — нервы Мэгги были так взвинчены, что кусок не шел ей в горло. С одной стороны, ее воодушевило неожиданное признание Гордона, с другой — больно задела своим презрительным, уничтожающим взглядом Этель, прошествовавшая мимо с подносом. Белокурая секс-бомба посмотрела на Мэгги с явным сочувствием.
Внутренне Мэгги была твердо убеждена: ее джинсы и полосатый жакет вполне соответствовали обстановке. Тем не менее оскорбительный взгляд Этель вызвал у нее негодование.
— Ты совсем ничего не ешь, — заметил Гордон, с удовольствием поглощая яичницу с беконом. Так на деле опровергалось возникшее у Мэгги подозрение, будто он провел беспутную ночь и сейчас недомогает. Разумеется, если мужчина не в духе, страдает от утраченной любви, то ему далеко до такого аппетита.
— Я не голодна.
Он положил вилку и нож, посмотрел на Мэгги пристальным взглядом.
— Ты сердишься из-за того, что я ворчал на тебя накануне, или потому, что признался в своем к тебе неравнодушии?
Она не ответила. Гордон пожал плечами.
— Послушай, я понимаю, что вел себя немного по-свински. Как бы мне хотелось тебе все объяснить…
— Что же мешает это сделать?
Он опять вперил в нее пристальный взгляд, покачал головой.
— Не могу рисковать.
— Чем ты рискуешь?
— Своим рассудком.
— Не понимаю тебя, Гордон.
— Думаю, тем лучше для тебя, — угрюмо заметил он.
— Скажи мне одну-единственную вещь: ты все еще любишь Этель Брэннигэн?
Его взгляд скользнул в сторону блондинки и тут же вернулся к Мэгги.
— Ты, наверное, шутишь! — Он усмехнулся.
— Тогда что тебя связывает с нею? Что за игру ты ведешь, Гордон?
— Эта игра стара, как сама жизнь, моя радость.
— И как же она называется?
— Пей свой кофе, Мэгги. И перестань тревожиться из-за того, что тебя не касается.
— Но это касается меня, Гордон.
— Почему? Это совершенно не твое дело.
— Нет, мое, неужели ты не видишь? Ты втянул меня в эту историю гораздо глубже, чем обещал. Например, Фрэнк и Эдна полагают, будто мы действительно обручены. Ты подумал, что скажешь Бренде, когда они сообщат ей эту новость? А это обязательно случится. Эдна — неисправимая болтушка.
Гордон нахмурился.
— Да, об этом я не подумал.
— Мне кажется. Гордон, ты не подумал об очень многом…
Он продолжал смотреть на нее, не отрываясь, и ей хотелось проникнуть в ход его мыслей. Постепенно его взгляд стал еще более мрачным.
— Да, — медленно протянул он, — я начинаю понимать…
— Ты… не собираешься сделать ничего дурного, скажи, Гордон?
— По отношению к кому?
Странным призывным блеском загорелись его безжалостные голубые глаза, и Мэгги задрожала. Потому что, задавая свой вопрос, Гордон смотрел только на нее.
— К… Этель, само собой, — неуверенно пролепетала она. — Или к ее мужу.
— Подожди-ка, но почему?
— Я не идиотка, Гордон. Умею читать между строк. Вы были любовниками, и она изменила тебе, сбежав с Брэннигэном.
Лицо Гордона помертвело при ее словах. В глазах застыло страдание, и у Мэгги сжалось сердце от жалости к нему.
— Забудь ее, Гордон, — убеждала она. — Она не стоит таких мук.
Он медленно перевел взгляд на женщину, видимо все еще не отпустившую его на свободу, и снова посмотрел в лицо Мэгги.
— Не так-то это просто, — безучастно сказал он.
— Это возможно.
— Нет. К сожалению. Вот что, Мэгги, допивай свой кофе и отправляйся играть в теннис.
Ей хотелось закричать на него, обозвать глупцом, заставить встряхнуться. В мире столько женщин, достойных любви, но Этель Брэннигэн не принадлежит к их числу. Однако Мэгги видела: сердце и разум этого человека закрыты для настоящей любви. Он, озлобленный и отвергнутый, приехал сюда, чтобы отомстить за свои поруганные чувства.
Тревога грызла ее душу, Мэгги боялась, не проснется ли в Гордоне прежняя страсть, не завладеет ли им снова — даже против его воли — эта умная, коварная женщина? Ее красота и женские чары выше всяких похвал. Мэгги отдавала ей должное. Не многие мужчины способны устоять перед такой дамой, если та осенит их своей благосклонностью.
Завтрак закончился в напряженном молчании. Мэгги даже обрадовалась, что очутилась одна в номере. Она села на край кровати.
Что еще, черт возьми, может она предпринять? Как убедить Гордона, что месть ведет к самоуничтожению, а не к счастью? Как ей обезвредить разрушающее влияние этой женщины? Невыносима даже мысль о том, что Гордон может просто прикоснуться к Этель, не говоря уж о поцелуях. А уж если он займется с ней любовью!.. Не последовать ли совету Бренды? Взять да и самой соблазнить его!
Боже милосердный, она, Мэгги, так хочет Гордона, что совершенно не находит себе места. Однако останавливает боязнь попасть под его власть. Уже и без того она втягивается все глубже и глубже в его проблемы. Ее уже одолевает желание защитить Гордона.
Ради собственного блага пора выбираться из этой сети. А что дальше? Действительно, это не ее дело, как не раз говорил Гордон.
Спасение есть — теннис, плавание. Любое другое занятие, которому она отдастся вся без остатка.
Нужно держаться подальше от Гордона и доводить себя до изнеможения, чтобы не оставалось сил ни на что другое.
Мэгги вскочила, быстро стянула джинсы и блузку и переоделась в спортивную форму — плиссированную желтую юбочку и тенниску в тон, и то и другое с белой отделкой. Такого же цвета носки и кроссовки дополнили наряд. Волосы Мэгги завязала тугим узлом на макушке.
Взгляд в зеркало подтвердил: смотрится она прекрасно, хотя кажется себе слишком крупной по сравнению с миниатюрной и подлинно совершенной Этель. Внезапно она почувствовала, что не может дождаться, когда выбежит на корт и избавится от парочки проклятых лишних фунтов.
