Ивонн Линдсей - Кто кого?

Уйти? Уволиться? Это же ее детище! Фонд — это все, что у нее осталось в жизни.

Она еще раз посмотрела на письмо. Если она откажется уволиться, даритель оставлял за собой право отменить денежный перевод, если же она уйдет, то фонду гарантировались постоянные отчисления для выполнения его работы и помощи больным детям.

Амира взяла ручку и дрожащей рукой расписалась внизу документа. Теперь ей оставалось только отправить факс в юридическую фирму, чтобы соглашение вступило в силу. Она встала и подошла к факсу. С трудом держась на дрожащих ногах, Амира проконтролировала отправку документа и вернулась за свой стол.

Остаток дня она провела как в тумане. Даже звонок Кейси, которая восторженно сообщила, что скоро поедет с новыми родителями в Диснейленд, не смог развеселить Амиру.

Дождавшись, когда все сотрудники уйдут, Амира в последний раз прошлась по офису и, перед тем как уйти, положила документ, факс которого она отправила в юридическую фирму анонимного благотворителя, на стол Каролины. Завтра они все узнают.

Выключив везде свет, Амира закрыла за собой дверь и бросила ключи от офиса в прорезь для корреспонденции. Сердце у нее сжалось, когда они звякнули, упав на пол.

Вернувшись домой, Амира села на диван и закрыла лицо руками. Ей было все равно, как она выглядела. От ее утреннего макияжа не осталось и следа, а волосы выбивались из прически. Теперь все казалось неважным.

Еще когда она поднималась по лестнице и открывала дверь, Амира поняла, что осталась совсем одна. Одна и на грани банкротства… В ближайшее время ей должны были еще выплачивать деньги по страховке родителей, и она могла ими теперь воспользоваться сама, поскольку для работы фонда денег хватало. Однако это были ничтожные суммы по сравнению с той, которую она должна вернуть банку.

У нее нет никаких надежд на будущее. Все, что она будет зарабатывать, ей придется отдавать, чтобы выплатить свой долг.

Единственная радость — благотворительный фонд продолжит свою работу. Не важно, кто будет помогать детям. Пусть не она, а другие люди, но ее мечта исполнится, и у многих из ребятишек обязательно появятся на лицах улыбки.

Приняв душ и переодевшись в свитер и спортивные штаны, Амира села за стол. Пришло время подумать над тем, как жить дальше. Только вот никаких мыслей в голову не приходило, и Амира решила пройтись по дому.

Мебель была покрыта слоем пыли, и везде царило запустение. Обычно она старалась раз в две недели наводить порядок, однако сейчас, поскольку жила в Виндсонге, совсем забросила свой дом. А теперь у нее нет сил, да и желания заниматься им.

Сделав себе чай, она с наполненной чашкой в руке обошла первый этаж, поднялась по лестнице и очутилась перед портретом Исобель Форсайт.

— Ты опять победила, бабушка. Надеюсь, что теперь ты довольна, — с горечью сказала Амира, посмотрев на него.

Она некоторое время постояла перед портретом, пытаясь понять, что двигало Исобель в тот момент, когда она составляла завещание. Почему бабушка поступила столь сурово по отношению к родной внучке?

Потом Амира прошла дальше и села на пол перед портретом отца. Как бы сложилась ее судьба, если бы родители не погибли в тот зимний вечер? Зачем думать? Разве она в состоянии изменить прошлое? Нет… Как, впрочем, и будущее.

Амира попыталась вспомнить голос отца, тепло его объятий, но время уже стерло многие воспоминания. А ей сейчас, как никогда, нужны были чья-нибудь любовь и поддержка.

— Амира!

Она вскочила на ноги, едва не разлив чай.

— Брент? Что ты здесь делаешь?

Он, как и всегда, выглядел превосходно, хотя на нем и были выцветшие джинсы и простой черный шерстяной свитер. Амира не смогла не залюбоваться им. Однако, она напомнила себе о его предательстве и ненависти к ней и заставила себя взять эмоции под контроль.

— Я звонил, но никто не открыл. Дверь оказалась не заперта, ну и вошел. Я беспокоился о тебе. Ты не хотела меня видеть в больнице. Мне необходимо было убедиться, что с тобой все в порядке.

Амира выпрямилась и постаралась собрать всю гордость, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Тебе не о чем волноваться. Как ты видишь, я жива и здорова.

«А теперь скорей уходи, пока я не разрыдалась», — добавила она про себя.

— Я… Я хотел сказать, что был не прав, — неожиданно проговорил Брент и глубоко вздохнул. — Прости меня.

Он просит прощение? Амира смотрела на него, не в силах произнести ни слова. Брент переминался с ноги на ногу, и его вид не выражал присущую ему уверенность в себе. Она молчала, и он, покачав головой, повернулся, чтобы уйти.

— Подожди! — воскликнула Амира, и Брент остановился. — Ты не можешь вот так просто уйти! Ты просишь прощение? За что? Ты давно мне дал понять, какого ты обо мне мнения. Ты даже подстроил мне ловушку. И теперь за это просишь прощение? Если да, то я не могу простить тебя.

Брент подбежал к ней и, схватив за плечи, прижал ее дрожащее тело к себе.

— Я был идиотом. Причем круглым. Я понимаю, что не имею права просить тебя простить меня. И тем более надеяться, что ты это сделаешь. Мне нет прощения за то, что я сделал… и что планировал сделать. Но, Амира! Я умоляю тебя… пожалуйста! Дай мне… Дай нам еще один шанс.

Она вырвалась из его рук.

— Почему я должна это делать? Как я могу тебе верить? Откуда мне знать, что это не очередная твоя попытка отомстить мне?

— Поверь мне! Ведь и я должен тебе поверить. Пожалуйста, давай поговорим спокойно!

Амира кивнула:

— Подожди меня в гостиной. Я сейчас приду.

Она еще некоторое время постояла перед портретом отца и потом последовала за Брентом.

Когда Амира вошла в гостиную, он сидел на диване.

— Я тебя слушаю. Начинай, — сказала Амира, садясь на стул напротив Брента.

— Я должен многое тебе сказать, но сначала хочу, чтобы ты мне объяснила причины, по которым ты отменила свадьбу.

— Отменила свадьбу? — Она удивленно посмотрела на него. — Ты сам знаешь причину. Из-за оговорки, которую бабушка внесла в завещание. Я о ней не знала. А когда мне о ней рассказали, было уже поздно. Но все это уже не важно.

— Нет. Я не про последнюю свадьбу. Нашу первую? Почему ты не пришла?

— А какая теперь разница? Раньше тебя это не интересовало. Почему ты спрашиваешь?

— Я приезжал сюда, прямо из церкви. Ты знала об этом?

Удивление, появившееся на лице Амиры, без слов дало Бренту понять, что он был прав в своих предположениях. Исобель и тут оказалась на высоте.

— Зачем? — спросила Амира.

— Поговорить с тобой и убедить тебя поехать со мной в церковь.

— Если ты этого хотел, то почему не встретился со мной, когда мы вернулись?