Линн Грэхем - Трудное примирение
Ну и что, если придется сначала заключить брак? Как только они приземлятся в Лондоне, она сразу же уйдет. Она уже уходила, уйдет и теперь, только на этот раз будет умнее. Она заберет драгоценности и продаст. С этими деньгами они с Дэниэлом смогут начать новую жизнь. Она сделает это ради Дэниэла.
Боже, как она несчастна. А ведь все было так красиво! Замок для маленькой девочки, которая мечтала стать принцессой. Блестящая свадьба для юной девушки, которая верила, что с этого момента и начинается настоящее счастье. Но для той женщины, какой она была теперь, это было ничто, даже меньше, чем ничто. И разве не она в этом виновата? Взрослая женщина должна понимать разницу между реальностью и мечтой.
Он называл это «не пойми что». Одно слово всего из четырех букв было бы куда точнее, хотя и менее изысканно. Секс. Единственное слабое место Люка. И ему приходилось мириться с этим «не пойми что», неподвластным ему и потому по большей части нежелательным. Но ведь нельзя же вменять ему в вину, что он так чувствует? Должно быть, это здорово ущемляет гордость, когда такой богатый и влиятельный человек вдруг обнаруживает, что пылает страстью к ничуть не примечательной блондинке, которая не может похвастать ничем из того, что могло бы пойти на пользу его имиджу.
— Кэтрин, ну как, успокоилась? — Голос Люка нарушил течение ее мыслей.
— Ч-чертов сноб! — выкрикнула она на очередном всхлипе.
Повисла тишина.
— Что ты там, к дьяволу, бормочешь? — донеслось до нее из-за двери. — Если ты сейчас же не выйдешь, я вышибу дверь!
— Кроме применения силы, ты никаких методов и не знаешь. — Ее ужаснула мысль, что он может услышать, как она плачет, и это мигом вернуло ей способность к действию, она встала, сбросила одежду и залезла под душ, надеясь, что шум воды заставит его уйти.
Секс, подумала она с ненавистью. Самый ничтожный из всех возможных общих знаменателей. А после пятилетней разлуки ее ценность выросла для него точно гриб после дождя. В самом деле, она побила все мыслимые рекорды роста ценности акций. Залучив ее в постель, Люк решил милостиво снизить свои высокие требования и жениться на ней. Отлично, но она-то счастлива?
Он все никак не возьмет в толк, из-за чего весь сыр-бор. Он в высшей степени привлекателен, богат, сексуален. Девять из десяти женщин лезли бы из кожи вон, лишь бы соединить с ним свою жизнь. К несчастью, она оказалась десятой. К несчастью для него, это так!
Он смог заполучить невесту, но заполучить жену ему не удастся. Ему надо раскаяться, чтобы заставить ее вступить в брак. Когда она исчезнет через несколько часов после свадьбы, будет колоссальный скандал. И только тогда на этом старом счете появится надпись «полностью оплачен». Если она будет сходить с ума, она ничего не добьется, если будет вести себя спокойно, это вернет ей хотя бы самоуважение. Люк может помочь ей подняться, но для этого ему нужно подняться самому.
Пришло время решать. Она может войти в историю как женщина с принципами, которая отвергла одного из лучших в мире женихов. Великолепно, подумала она, и кровь у нее опять вскипела. Как жаль, что она не сможет увидеть своими глазами поднявшуюся кутерьму и от души насладиться. Впрочем, она прочтет заголовки. «Почему я не стала жить с Люком Сантини». Она с сожалением прервала полет фантазии, завернулась в полотенце и направилась в спальню — женщина, которая твердо знает, чего хочет, женщина, вставшая на тропу мести, и жертва несчастных обстоятельств.
Пробка вылетела из бутылки с грохотом пистолетного выстрела. Откинув голову, Люк отхлебнул с шампанского набежавшую пену, в ярких лучах солнца он казался великолепным черно-золотистым зверем. Он наполнил сладкой золотистой жидкостью два бокала, на лице его сверкнула улыбка, смуглая кожа подчеркивала контраст с белизной зубов.
— Кроме силы мне известны и другие средства. — Он смотрел на нее золотистыми глазами льва. — Ну ты совсем как сварившийся рак. Ты проторчала там так долго, что в замке, наверно, не осталось горячей воды.
Она и не думала, что он ее ждет. Она бросила на него презрительный взгляд, который должен был его уничтожить. Разумеется, этого не случилось. Взгляд отскочил от него, точно перышко, надеявшееся разбить камень. Легкой походкой он подошел к ней и протянул ей бокал.
— Ты не любишь Хантингдона, — сказал он. — Если б ты любила его, ты бы с ним спала.
Ей трудно было даже смотреть на него. Нервы у нее опять начали сдавать. Руки дрожали. Борьба была явно неравной. У нее не было сил для нового сражения, и эта безжалостная, грязная свинья прекрасно это знает! Ее просто изумляла его уверенность, что ему удастся завоевать ее в ближайшие сутки. А именно на это он и делал ставку.
— Проживи хоть тысячу лет, тебе все равно не понять такого человека, как Дрю. — Щеки у нее горели, и она отхлебнула шампанского, надеясь умерить охвативший ее жар.
— Он тебе нравится только потому, что он неудачник. Тебе его просто жалко.
Она сжала зубы.
— Дрю не неудачник.
— Он умудрился подорвать свои дела целым рядом дурацких решений. А фирма была вполне солидная, — категорически заявил Люк.
— И тем не менее он гораздо лучше тебя! — гневно возразила она.
Лицо у него напряглось.
— Ты находишься в привилегированном положении, сага. Никому другому я не позволил бы говорить мне подобные вещи.
По спине побежали мурашки. Она почувствовала себя непослушным ребенком, который противится требованиям взрослых. Но его презрение к Дрю ее взбесило. Конечно, в глубине души она понимала, что он прав. Чтобы добиться успеха, у Дрю никогда не было ни амбиций, ни настоящей хватки. Он позволял своей семье жить на широкую ногу и тратил деньги фирмы, которые следовало бы пустить на ее развитие. Но это нисколько не роняло Дрю в ее глазах. Он не был рожден денежным воротилой и никогда бы им не стал. Она подумала об этой ужасной неделе, когда Дрю ждал и не мог дождаться своего контракта, и ощутила всю глубину жестокости Люка. Нет… нет, твердо решила она, никогда она не будет жалеть, что скрыла от Люка существование Дэниэла.
— Ты уже причинил вред Дрю, — прошептала она, полагая, что, когда она уйдет, Дрю ничто уже угрожать не будет. Она не считала нужным развеивать подозрения Люка в том, что у них с Дрю был роман. Ее просто бесила его уверенность в том, что он имеет право кидать на нее такие осуждающие взгляды. — И ты меня в собственность не приобрел.
Как ни странно, на губах его появилась неожиданная, почти нежная улыбка.
— У меня не было в этом никакой нужды. Ты и так моя, душой и телом. Ты немножко сбилась с дороги, ты заблудилась, но ушла вовсе не так далеко, как я боялся. А теперь просто вернулась домой.
