Мартынова, ты уволена! - Ольга Корк
Сжав зубы, я молча пытался проглотить справедливый упрек, но когда рядом со мной появилась рука с тонким запястьем, а к боку на мгновение прижалось женское тело, не выдержал:
– А вы пуговицы криво застегнули! – отошел от плиты и добавил: – Выходим через пять минут.
Дурацкий диван! Дурацкое утро! Наглая Мартынова с этим ее кружевным нижним бельем, дерзко выглядывающим в прореху между пуговицами!
В офис мы приехали опоздав на сорок минут. Задержавшись в коридоре, чтобы поздороваться с Пивновым, с раздражением проводил взглядом невозмутимую Анну.
– Привет, давно приехали? – выдавив вежливую улыбку, обратился к старому знакомому.
– Да нет, минут пятнадцать назад, а вот Ланская тут под дверью с девяти сидит, ох и злая она, Глеб. Ей твои сотрудницы не открывали приемную, пока мы не появились. Да и сейчас твой кабинет закрыт, а на месте помощницы все время сидела рыжая такая церберша. Огонь дамочка.
Представив себе столкновение Софьи и Марины, поморщился, день явно не задался. Вторя моим мыслям, из-за открытой двери послышался злой голос Ланской:
– Вы опоздали!
– Мой непосредственный руководитель в курсе о причине опоздания, перед вами я оправдываться не обязана, – раздался в ответ предельно спокойный голос Анны. – Соф, спасибо, что открыла приемную.
– Не за что, конфетка, это было даже весело.
Услышав насмешливый голос начальницы экономического отдела, Пивнов фыркнул себе под нос и уверенно пошел в логово змей, а я, прикрыв на мгновение глаза, последовал за ним с тяжелым вздохом. Две недели, осталось пережить две недели и Марина уедет в Москву!
– Доброе утро, Глеб Викторович, – в дверях приёмной меня встретила довольно улыбающаяся Софья, – и удачи, у вас будет о-очень длинный день, – добавила она шепотом к своему приветствию и нагло подмигнула.
Переведя взгляд на гневно сверкающую глазами Марину, а затем на невозмутимую Мартынову, неожиданно поймал себя на мысли, что тихий омут Анны меня пугает гораздо больше, чем любые из фокусов бывшей невесты.
***
Я даже не догадывался, насколько пророческими окажутся слова Софии: день и правда получился долгим. И дело не столько в проверке, к ней я относился философски и поэтому даже не пытался сам надеться на флагшток ради результата. В конце концов, за себя я не переживал, в «Реал-авто» все дела велись с кристальной честностью: наживаться за счет Черкасова в мои планы никогда не входило, а если кто-то из сотрудников автосалонов был нечистым на руку, то свою судьбу они выбирали сами. В основном костяке работников я был уверен… Но тем не менее, день был непростым. Нормально работать не получалось по двум причинам: Марина, по любому поводу входящая в мой кабинет и пытающаяся себя продать. Наблюдать за этими попытками было противно и после каждого ее визита с неизменным "Глебушка" хотелось сходить в душ! Второй причиной была Анна. Ее спокойный взгляд, легкая улыбка на губах и уверенная походка. Принимая очередную кружку с кофе, я каждый раз ждал от помощницы подвоха, не уверен, чего именно, но внутри сидело четкое понимание – так просто эту ночь Аня не спустит на тормозах.
После обеденного перерыва, на который мне пришлось идти вместе с комиссией, Мартынова в очередной раз зашла в мой кабинет и, поставив на стол новую кружку, остановилась в нескольких шагах от меня, спокойно удерживая перед собой небольшой поднос.
– Глеб Викторович, у вас все в порядке?
Что именно заставило ее задать такой вопрос, я не знал, был уверен, что прекрасно держу себя в руках и про мои глупые мысли никто не догадается. Поэтому и сейчас поднял спокойный, как я думал, взгляд на Анну и кивнул в ответ.
– Да, можете идти работать. Спасибо за кофе.
Аня на такой мой ответ позволила себе усмехнуться и, развернувшись, направилась к двери, а как только я в задумчивости отпил небольшой глоток, заговорила, как будто специально дождалась момента:
– Не переживайте, на работе я ваша помощница, а все, что хотела, я успела подсыпать вам в кофе дома.
Естественно, после этих слов я поперхнулся, попытался возмутиться, следовательно, выплюнул часть напитка на рабочий стол, еще раз попробовал возмутиться и в итоге опрокинул чашку с кофе на себя.
– Мартынова! – взревел, вскакивая со стула и сдирая с себя рубашку с горячим пятном на груди.
Как только испорченная вещь полетела на пол, я смог поднять взгляд на замершую в дверях и закрывающую ладошками рот Анну.
– Глеб Викторович, простите, я не ожидала…
Приглушенно зазвучал ее голос сквозь преграду.
– То есть это не ты мне под руку сказала "потрясающую" новость?!
Оглядев чуть красное пятно на своей груди, поборол желание почесать его и, не сводя взгляда с помощницы, направился к шкафу.
– Да я же не знала, что вы этот кофе начнете пить сразу, все предыдущие отчего-то вам пришлись не по нраву.
Аня смотрела на меня огромными глазами и я видел, что эта паршивка нагло смеется. Смеется над своим начальником, при этом прихрюкивая!
Не дойдя до шкафа, я сменил курс движения и, прищурившись, уточнил:
– Вы хрюкнули? – Аня нагло хрюкнула еще раз и отрицательно помотала головой. – А я уверен, что этот звук исходит от вас!
Не удержавшись, все-таки почесал грудь и это стало последней каплей для выдержки Анны. Она спрятала лицо в ладонях, – как будто это могло ее от меня спрятать, – и начала смеяться, громко, заливисто, с судорожными вздохами и попытками сказать что-то более-менее связное.
– Мартынова, уволю!
Но кто бы еще испугался этой, по сути, пустой угрозы?! Аня только сильнее засмеялась и начала стекать вниз, так, будто ноги ее не держали. Пришлось ловить свою помощницу и прижимать к себе. Хулиганка так заразительно смеялась, что спустя пару минут, когда, распахнув дверь, уверенной походкой в кабинет ворвалась Марина, мы с Аней уже веселились вдвоем. Мартынова стояла, уткнувшись лбом в мою пострадавшую грудь, а я в свою очередь глушил свой смех в ее макушке.
– Глеб, что здесь происходит?!
Змеиное шипение бывшей наждачкой прошлось по нервам, и даже не пытаясь держать себя в руках, я, чуть сильнее прижав к себе Аню, рявкнул на Ланскую:
– Выйди!
Сверкнув в нашу сторону разъяренным взглядом, Марины как та пробка выскочила за дверь, не забыв хлопнуть ей, показывая свое отношение к нашему с Анной поведению.
– Ох, Глеб Викторович, зря вы так, – судорожный вздох и Аня вывернулась из моих рук, – обиженная женщина страшнее стаи гиен.
В глазах Мартыновой все еще плескалось веселье, но она старательно гасила его. Вздохнув, направился все же к
