Джин Маклеод - Кольцо с бриллиантом

— Потому что любили другого?

Их взгляды встретились. Быстро темнело.

— Потому что любила другого, — тихо повторила Эмералд.

«Я хочу узнать об этом больше, — подумала Кэролайн, — но в другой раз. А сейчас не время — с минуты на минуту может вернуться Дарвэл».

— Скажите ему… скажите Дарвэлу, что я позвоню ему утром. — Она попятилась к деревьям, за которыми был выход из сада.

— Хорошо, — кивнула Эмералд. — Он поехал за Джил. Вы, наверное, ее видели?

— Да, — улыбнулась Кэролайн. — Когда она была на каникулах, мы с ней играли в теннис и катались верхом. Она милый ребенок.

— Да, — сказала Эмералд темным деревьям, — очень милый.

Глава 7

Кэролайн гнала машину, будто все демоны мира преследовали ее, и фары резали темноту, словно два отточенных лезвия. «Эмералд вернулась!» Ее безутешные мысли, казалось, передались бездушной машине, и двигатель рокотом и вибрацией повторял вместе с ней эти два слова: «Эмералд вернулась!» С неба на Кэролайн холодно и равнодушно взирали звезды.

Гейни встретил ее у открытых ворот конюшни.

— Ну? — спросил он. — Вышло что-нибудь? Лея сказала, что ты поехала в «Йондер-Хилл»… О, да ты выглядишь так, будто Преториус тебя выпорол!

— Брось свои шуточки!.. Там была Эмералд.

Воцарилась полная тишина. Гейни просто стоял и смотрел невидящими глазами прямо перед собой.

— А что насчет денег?

— Я не смогла поговорить с Дарвэлом.

— Потому что с ним была Эмералд? Потому что он вернул паршивую овцу домой?

— Я его даже не видела. Не стала его ждать. Я хотела предложить ему мои бриллианты.

Гейни рассмеялся:

— Ты меня удивляешь! С чего ты взяла, что он стал бы их покупать?

— Мне больше нечего дать ему в качестве залога.

— Можно было предложить ему пай «Салема».

— Нет.

— Почему это?

— Потому что если у него на руках будет закладная, хотя бы на половину наших владений, он получит право приезжать в «Салем» так часто, как пожелает, — тихо сказала Кэролайн.

— А ты не сможешь этого вытерпеть, зная, что каждый раз он будет возвращаться назад к Эмералд, — догадался Гейни. — Бог мой, Кэролайн, да ты и вправду темная лошадка! Я бы ни за что не подумал, что ты так привязана к нашему преуспевающему соседу. Какой поворот! Но, милая моя, ты же понимаешь, что против Эмералд ты — ничто.

— Понимаю, — чуть слышно произнесла Кэролайн.

— Да, нужно продать бриллианты. Это лучшее, что ты можешь ему предложить.

— Это единственное, что я могу ему предложить, Гейни.

Кэролайн встретила Дарвэла только через два дня — и эти два дня показались ей двумя неделями, хотя она и убеждала себя, что вообще не хочет его видеть.

Он приехал верхом на великолепном гнедом жеребце, который подарил ему победу на скачках. Кэролайн сидела на веранде и штопала одежду, целая стопка которой лежала перед ней на столе. Дарвэл спешился, забросил поводья на перила и закрепил их узлом.

— Ты была в «Йондер-Хилл», хотела со мной поговорить. Эмералд сказала, что, судя по твоему виду, это могло быть срочное дело. Почему ты не позвонила?

С того момента, как Кэролайн увидела Дарвэла, она пыталась взять себя в руки. Каким-то образом ей удалось сказать ровным тоном:

— Я хотела поговорить с тобой о работниках для «Салема».

— И?..

— И все. Я подумала, что мы могли бы заключить сделку.

— Что за сделку?

— Я… хотела кое-что продать.

— «Салем»? — Его голос не выражал ни удивления, ни радости. — И поэтому ты убежала? Потому что передумала?

— Я ни за что не стала бы продавать «Салем».

— Тогда что? Я полагаю, что-то столь же ценное?

Кэролайн слышала, как позади них, в доме, Лея накрывает стол для ужина. Нужно было поторопиться и объяснить все Дарвэлу до того, как Лея или Гейни им помешают.

— Моя бабушка, — торопливо начала она, — оставила мне бриллианты. Я думаю, она считала, что когда-нибудь они пригодятся «Салему».

— Я знаю о бриллиантах, — спокойно сказал он. — Они дорогие, но недостаточно дорогие для того, чтобы вытащить Гейни из долгов. Ведь ты это хочешь сделать?

Она печально посмотрела на него:

— Я подумала, что, может быть, ты ими заинтересуешься — как вложением денег…

Дарвэл прошелся по веранде туда-сюда.

— Мне нужно на них посмотреть, чтобы иметь представление о том, сколько они стоят. Где они?

— В банке. Я их еще не видела.

Он искоса взглянул на нее. Ироническая улыбка кривила уголки его рта.

— Для красивой молодой женщины, Кэролайн, ты до смешного нелюбопытна.

— Не было времени, — смущенно сказала она. — Кроме того, в «Салеме» не бывает званых обедов, на которых можно щеголять в бриллиантах, верно?

Дарвэл улыбнулся шире:

— Я подумал о Кейптауне. Когда поедешь навестить Клэйтонов, ты же не захочешь, чтобы люди думали, будто ты из бедной окраинной деревушки?

— Я не поеду в Кейптаун. По крайней мере, в ближайшее время. Выживание «Салема» как сахарной плантации значит для меня гораздо больше. Я не шучу, Дарвэл. У нас нет наличных денег, чтобы заплатить банту, и мои бриллианты — единственная возможность получить их. Но если ты не заинтересован…

— О нет, напротив, я глубоко заинтересован! — Он подошел к перилам веранды, облокотился на них и стал смотреть в сад. — Ты продашь бриллианты за ту сумму, в которую я их оценю? Другими словами, считаешь ли ты, что я буду с тобой честен?

— Мне… трудно решить…

— Еще бы, ведь они для тебя — память о старой леди, которая оставила тебе половину своего имения. Да, Кэролайн, ты не хочешь продавать бриллианты. И я не купил бы их у тебя, если бы не знал, для чего ты их продаешь. Следуя последней воле твоей бабушки, ты хочешь сохранить «Салем» для семьи. Гейни такое желание могло прийти в голову только в страшном сне. Ты — другая. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять. Ты — Вермеер, и плантацию ты продашь только в том случае, если у тебя больше ничего не останется. Ты будешь бороться до конца.

— Но может случиться, что в конце концов мне придется продать «Салем». А пока… пока у меня есть бриллианты. Дарвэл, даже если они тебе совсем не нужны, это надежное вложение денег.

— Может, стоит купить только камни, без оправы? А кольца лучше оставь себе.

— Так ты уже видел их?

— Твоя бабушка их мне показывала. Они великолепны.

В голове Кэролайн мелькнула полубессознательная мысль об Эмералд. Об Эмералд, первой и единственной любви Дарвэла, — вот кто был бы достоин носить бриллианты Мириам Вермеер!

— Нет, купи всё, — упрямо сказала она. — Я же обязательно выкуплю их обратно.