Элла Лерлэнд - Твое обручальное кольцо

— Запах карболки от бинтов, которыми мать перевязывала мои разбитые коленки.

Джейн улыбнулась.

— А кроме этого?

— Вызов к директору?

— Рон! Будь серьезным.

Это тихое восклицание вызвало у него неодолимое желание взять Джейн на руки, подняться в спальню, медленно и осторожно снять с нее все лишнее, но… Проделать это теперь ему было не так-то просто.

Рон отпил глоток невкусного отвара.

— Ладно, ладно, не смотри на меня так, будто я ранил тебя в самое сердце. Действительно мне приходилось пить молоко с печеньем, а потом садиться за уроки.

Ее губы тронула улыбка.

— С каким печеньем?

Он заставил ее немного подождать, залюбовавшись радостным ожиданием в глазах цвета золотисто-темной бронзы.

— С шоколадным.

— Ага, тогда мне нечего добавить.

Рон снова попробовал чай и, окончательно решив, что он ему не по вкусу, отодвинул чашку.

— Тебе не нравится? — очаровательно надув губки, спросила Джейн, и у Рона бешено забилось сердце. Усилием воли он заставил его успокоиться.

— Не очень. Я вообще не люблю чай.

Джейн с любопытством пыталась отгадать, что означает этот блеск в его глазах. Она и сама ощущала себя несколько необычно.

— Я тоже не большая любительница этого напитка, но когда пью его, то кажусь себе воплощением добродетели. Именно поэтому и заварила.

Рон переменил позу, нахмурился, снова заерзал на стуле, распрямляя плечи. Неужели этот стул мал, или он волнуется и никак не может расслабиться, отдохнуть?

— А как ты чувствуешь себя, когда пьешь кофе? — спросил Рон, взглянув на нее исподлобья.

— Чертовски грешной, — вздохнула Джейн. — Это мой второй тяжкий грех, но я не собираюсь избавляться от него.

Уголок рта у Рона пополз вверх, но это отнюдь не означало улыбку. Он понимал, что позволяет этой женщине брать верх и начисто ломать установленные им правила. Рон был просто бессилен противостоять колдовскому наваждению ее близости.

— А первый? — поинтересовался он, вопросительно подняв брови.

— Лучше предупредить тебя заранее, — насмешливо ответила Джейн, тоже стараясь скрыть волнение в голосе. — Я безумно люблю все шоколадное. Я держу коробку конфет на работе и дома в столике у постели. Не говоря уже о запасах на кухне.

— Да, грех велик.

— Жаль, что ты так думаешь.

Она попробовала свой чай, поглядывая на Рона сквозь струйку ромашкового пара.

— Теперь твой черед. Какой у тебя самый страшный грех?

Рон отважился назвать тот, с которым давно и безуспешно боролся.

— Вспыльчивость.

— Ага, плохой характер, не так ли?

— Был. Но теперь я умею обуздывать его.

— А если не удается?

— Тогда… все стараются держаться от меня подальше.

— Хороший предлог ни с кем не сближаться, не так ли?

Рон не привык, чтобы ему возражали, больше того, обсуждали мотивы его поступков или анализировали их. Он вообще не хотел, чтобы его понимали. Он делал все, чтобы сохранить в тайне свою личную жизнь. Понимание неизбежно приводит к контролю, на что он никогда добровольно не согласится.

— Где-нибудь рядом с шоколадом у тебя не спрятана бутылочка виски?

По ее глазам он прочел, что Джейн догадалась о его желании и теперь решает, как быть. Давать ей право выбора ошибочно. Это придаст Джейн уверенности, а его сделает еще более уязвимым.

— Значит, с чаем покончено, — произнесла Джейн и подчеркнуто драматично вздохнула.

Встав, она направилась в кладовку и вскоре вернулась с запыленной бутылкой.

— Вишневый ликер. Кто-то из родственников преподнес на Рождество несколько лет назад. Домашнего приготовления и, думаю, немалой крепости.

— А точнее? — поинтересовался Рон, глядя, как она вытирает бутылку полотенцем.

— Градусов шестьдесят — Она нахмурилась от усилий отвинтить пробку. — Черт побери, не открывается.

— Не поглядывай с укоризной, — ответил Рон скорее сухо, чем рассерженно.

Джейн рассмеялась.

— А как поступаешь ты, если что-то не открывается? — Она подставила металлический колпачок бутылки под струю горячей воды.

— На дверце кухонного шкафчика есть специальное приспособление, которое заменяет мне вторую руку.

— Разумно.

Обернув полотенцем горлышко бутылки, Джейн попыталась снова открыть бутылку, и на сей раз это ей удалось.

— А теперь надо найти подходящий хрусталь, — торжественно произнесла она и выбрала самые изящные и дорогие рюмки, да на таких хрупких ножках, что страшно было брать их в руки.

— Так будет лучше, не правда ли? — улыбаясь, сказала Джейн, глядя, как он подносит бокал к губам.

У вишневой настойки был искристый темный цвет дорогого вина, а вкус столь тонкий и необычный, что вводил в искушение и заставлял забыть об осторожности.

Рон с наслаждением смаковал вишневую сладость и еле удержался, чтобы не слизнуть ее с губ Джейн.

— Да, лучше, — согласился он.

Глаза их встретились. В наступившей паузе, как показалось Джейн, они словно подошли к той невидимой черте, которая отделяла их от физической близости. За ней, она знала, обратной дороги не будет. А Джейн еще не готова к этому.

Овладевая собой, Рон острее, чем следовало, почувствовал, что теряет момент.

— Как я понимаю, ты говорила вчера от моего имени с миссис О'Коннел?

Деловой тон беседы, столь привычный Рону, сулил ему большую безопасность.

В глазах Джейн мелькнуло удивление, но вовсе не намек на вину или сожаление, которые Рону так хотелось бы увидеть.

— Я обещала тебе помочь и сдержу слово.

Рон, не сводя глаз с Джейн, провел пальцем по тонкой ножке рюмки. Глаза у этой женщины удивительно меняли свой цвет — от зеленого до янтарно-золотистого. Все зависело от настроения.

— Она не сказала тебе, что у меня столько же шансов получить право на опеку, сколько отрастить потерянную руку?

— Да, сказала.

— И, конечно же, добавила, что шансов было бы больше, если бы я женился. И не на ком-нибудь, а на леди безукоризненных репутации и положения. Иначе говоря, на ком-нибудь нормальном.

В его словах прозвучала не просто горечь, а полное отчаяние. Ее сердце сжалось.

— Итак, все испробовано, — заметил он медленно, стиснув ножку рюмки из ее свадебного набора. — Теперь лишь от тебя зависит, сдержу ли я обещание, данное Марии.

— Это несправедливо! — воскликнула Джейн.

— Но разве не ты призывала меня бороться? Вспомни. — Он посмотрел на вино в рюмке, но тут же отставил, ее и встал. Лицо его было мрачным, взгляд тяжелым. — Я вижу лишь один выход, Джейн. Сражаться до конца. Тебе это не нравится, ну что поделать. Если ты выйдешь за меня замуж, тебе придется привыкать к этому, потому что я не изменюсь.