Mara Palpatyne - Предпоследняя былина

Псья крев… Потянулась мыслью к Терни и обнаружила своего фамилиара мирно дрыхнущим. Снилось ему что-то приятное и теплое, а атмосфера вокруг тоже была спокойна. Так что я оставила его в покое… и покинула номер.

Нет, а что вы думали, я буду просто так сидеть? В чужом городе, с неопределенной ситуацией вокруг? Плохо меня знаете! Я вышла на балкон четвертого этажа и попыталась спуститься вниз, как это обычно делала в Стольном. Вот только не учла ила, тонкой пленкой покрывавшего стены местных зданий, зато опытным путем выяснила, что под водой падают не так, как на земле, а примерно как у нас осенью листья с деревьев. Приземлившись на лужайке, выбралась из куста водорослей и побрела в сторону, откуда мы до этого пришли.

– Шо, таки вечерний променад? – раздался за спиной насмешливый голос, не успела я пройти и до первого перекрестка. Резко разворачиваюсь, но это была всего лишь Роза с верным спутником Сёмой: – Мадам, ну мине ж Мама ясно сказала, шо пока Ви у нас у гостях, я для Вас гид. Шо ж Ви мне хотите сделать проблемы у репутации, я ж Вам у борщ вроде не плювала…

Вид у Розы был расстроенный, ну а насколько вид соответствовал внутреннему состоянию, не знаю, мысли читать не умею. Потому я пожала плечами:

– Да нет, просто захотелось развеяться, принять что-нибудь внутренне согревающее.

– Таки шо ж Ви мне так и не сказали? – разулыбалась русалочка.- Ну хто лучше знает за местные забегаловки, как не солдат местной гоп-гвардии родом с Молдаванки? Вам шо больше по вкусу?

Я пожала плечами.

– Тогда берите ноги у руки и за мной… О! Сёма, а подвези-ка ты нашу гостью до шалмана?

Так я оказалась верхом на дельфине. И, холера ясна, мне это понравилось. Мы проплыли мимо уже посещенного музея, перед которым фигурировал «статуй» мужика и двух мальчиков, вероятно, атакованных осьминогом; мимо Дворца Приемов, рядом с которым стоял памятник безрукой женщине и, наконец, оказались в удивительном маленьком садике. Здесь было много лавочек, небольших беседок и статуй, при чем одна из них изображала Софью Тимофеевну в каком-то странном наряде и с кучей грудных младенцев в руках. Удивило меня то, что эта статуя, как и все остальные, была явно из доапокалиптического времени.

Посреди садика играл оркестр, стояли бочки, из которых каждый мог налить себе кружку пива, лежала на столах рыба и другие закуски. Мы с Розой затарились – взяли по две кружки, немного сочной копченой скумбрии-качалочки и бычков для Сёмы, и, усевшись на скамейку, принялись культурно отдыхать.

Возможно, я – подлюка, а может, просто условный рефлекс, но очень скоро вывела Розу на интересующие темы. То, что узнала, меня встревожило. Оказалось, в море все не так гладко, как хотелось бы. Глубинникам здесь никогда особо не доверяли – вроде, те же русалки, но какие-то неправильные, а последнее время (лет десять как, или, по словам Розы, с тех пор, как в Стольном взошла на Престол Оленька) они стали вести себя все нахальнее. Градоправительница считает, что у них сильное влияние Тварей из подводных Зон. А с недавнего времени все стало еще хуже, и, фактически, гостеприимная Одесса превратилась в крепость, хоть со стороны это и незаметно особо.

Что до планов Софии Тимофеевны, Роза и тут оказалась осведомленной.

– Так она Вас до Оракулицы отведет! – шепнула она мне на ухо, наклоняясь за вторым бокалом, поскольку первый уже был пуст.

– А это кто? – так же шепотом ответила я.

– Ой, та это мамкин большой секрэт, который знают усе от Привоза до Лимана и обратно, – захихикала Роза. – Она тоже с еще тех времен, и у них с Мамой давний рОман. Бережет Мамка ее, шо Шлёма золотой слиток, вся над ней трасется з утра до полуночи и оттуда до рассвета. Дама та себе на уме, но, говорат, такие тайны знает, шо умерэть не встать. Чуть ли не за то, как Апокалипсис выключили.

Это, похоже, было то, что мне надо. Мы допили пиво и уже собирались… брать еще по одной, как вдруг от ворот раздался грохот, и на аллее появилась мрачная фигура.

– Глубинник, – спокойно сказала Роза, доставая откуда-то арбалет. – Шо он здесь забыл, я не понимаю? Но с чего бы он сюда не приперся – добром это не кончится.

Я смотрела на глубинника. Это был крупный русал, не похожий на виденных мной раньше. От хвоста (по-рыбьему вертикального, а не плоского, как у других русалок) до макушки головы, похожей на маковку церкви, заостренной на темечке, он был грязно-серого цвета. Пальцы, сжимавшие рукоять какого-то оружия, были короткими, соединенными перепонкой. Нос едва заметный, рот безгубый, зрачки глаз – овальные. В общем, он производил какое-то отталкивающее впечатление.

– Почему я не могу здесь выпить? – рявкнул глубинник, обнажив острые, похожие на иголки, зубы.

– На Вас не открыт счет, – ответил администратор этого заведения. Глубинник свободной рукой схватил его за грудки.

– Засунь себе этот счет… – загудел он.

Я – витязь. Витязь не может и не должен проходить мимо, когда кто-то обижает невинного, не важно, кто.

– Эй, ты, – сказала я, поднимаясь. – Полегче на поворотах!

Даже не оборачиваясь, глубинник вскинул в мою сторону оружие и выстрелил. Чем – не знаю, но эта штука разлетелась при соприкосновении с моим щитом голубовато-белыми брызгами. В ответ я тут же ударила молотом. Глубинник развернулся и заблокировал удар голой рукой. Что-то зазвенело.

– Да я тебя… – заревел он, и тут увидел, что в моей свободной руке. А огонь под водой увидишь нечасто.

– Витязь, – прошипел он, опуская оружие. – Огненный. Ничего, разберемся мы с вами, дайте только срок.

– Что ты сказал? – переспросила я, но глубинника и след простыл.

– Ох, и влетит же мне от мамки… – задумчиво протянула Роза.

Однако опасения Розы оказались напрасными. На следующее утро (я успела привести себя в порядок и даже немного позаниматься на балконе изометрическими упражнениями, а Оксана только проснулась) она появилась у нас под окнами в сопровождении неизменного Сёмы.

Сказав Оксане, чтобы она оделась и выходила, я привычно сиганула с балкона и приземлилась рядом с Розой.

– Ну как, влетело?

Она отрицательно помотала головой и скривилась:

– Та не, я сама аж уся в шоке. Мамка сказала: «А шо ты должна была делать? За шкиряк ее ув отель тянуть?» А после рассказа за глубинника только обложила матом усе, шо живет глубже полкилометра. Так шо отделались мы малой кровью.

– А что такая кислая?

– Так а шо, не ясно? Головка бо-бо, у ротике бяка…

В общем, пока Оксана собиралась, мы с Розой, свято блюдя заветы древнего медика Парацельса, на террасе отеля лечили подобное подобным. К тому моменту, как Оксана присоединилась к нам, Роза была уже в норме… точнее, чувствовала себя нормально, ну а я всегда в норме. Как говорят витязи: