Элеанор Фарнс - Замок для двоих

Аннина посмотрела на нее с враждебностью:

— Почему вы думаете, что Феликс опасен? Он всегда очень корректен, он не сделает мне ничего плохого… Мне надо было попрощаться с ним, потому что я должна завтра вернуться в эту проклятую школу. Я не могла уехать не попрощавшись.

Венеция молчала. Если это действительно прощание, тогда все в порядке. Аннина считает себя взрослой — слишком взрослой для школы и достаточно взрослой для того, чтобы влюбиться.

— Если это только прощание, Аннина…

— Конечно, прощание! Я должна уезжать, а он, возможно, найдет кого-нибудь другого, чтобы любить.

Любить! Значит, зашло так далеко? Хорошо, что девочка уезжает, и, возможно, у нее тоже найдутся другие дела, чтобы отвлечься.

Венеция ласково улыбнулась Аннине:

— Знаешь, дорогая, я чувствую, что мой долг сообщить твоей семье. Дону Андре или твоей маме…

— О нет!

— Но если ты пообещаешь мне, что все кончено, я не скажу.

— Я обещаю, Венеция, обещаю.

На следующее утро, прежде чем Венеция вышла из своей комнаты, к ней пришла Аннина. Попрощаться. Она уже была одета для школы — в голубом платье с длинными рукавами и белым итонским note 24 воротником. Господи, подумала Венеция, такой воротник вышел из моды в английских школах еще лет пятьдесят назад. Неудивительно, что девочка ненавидит его. Венеция не могла представить, чтобы ученица ее класса позволила бы подвергнуть себя такому унижению. Она прониклась к Аннине еще большей симпатией.

К обеду приехала Фернанда, как будто для того, чтобы занять пустующее место Аннины, — прелестная в белом платье с массой золотых украшений и на высоких каблуках, столь популярных у испанок. После обеда она с доном Андре укатила в его длинном шикарном автомобиле. Венеция помимо воли почувствовала укол ревности. Она не могла сказать, что Фернанда относилась к нему как собственница. Но красотка явно была уверена в том, что ее приезду здесь будут очень рады. Ведь она возвращалась в то место, где чувствовала себя как дома, к человеку, с которым у нее было полное взаимопонимание.

Венеция по-прежнему находила Фернанду очаровательной. Ее дружеское расположение казалось совершенно искренним, и проницательная англичанка подумала, что это от абсолютной уверенности в себе. Если бы испанская красавица посчитала пребывание Венеции в castillo невыгодным для себя, ее отношение к иностранке наверняка бы изменилось.

Венеция начала подумывать о возвращении домой. Она чувствовала, что ее визит затянулся. Хотя все семейство неизменно проявляло гостеприимство, Венеция ощущала, что загостилась. Сеньора де лос Реес и раньше не уделяла ей большого внимания, а сейчас, поглощенная семьей Трастамара, почти не замечала ее. Аннина уехала в школу, Эмилия все больше интересовалась Рамоном и все меньше английским. Дон Андре, казалось, избегал иностранную гостью. Возможно, теперь, когда с ним рядом почти всегда находилась Фернанда, даже он хотел, чтобы Венеция уехала.

Именно в это время пришло письмо от леди Д'Эльбуа, извещавшее о том, что Джон упал с лошади во время скачек, сломал ногу и находится в больнице. Лучше, если визит Хоакины будет отложен до его возвращения домой, когда он будет очень рад ее обществу.

Хоакина провела большую часть дня в слезах. Она побаивалась этой поездки, но мечтала увидеть Джона, и это известие стало большим разочарованием. Венеция решила, что пройдет много недель, прежде чем Хоакина покинет Испанию. Она не может так долго оставаться в замке. Она начала подготавливать Хоакину к своему отъезду.

— О пожалуйста, Венеция, не уезжайте, — взмолилась девушка. — Без вас будет так скучно!

— Хоакина, в castillo сейчас всегда бывают люди.

— Но они приезжают не ко мне. Эмилия не думает ни о чем, кроме Рамона, а мама ни о чем, кроме сеньоры де Трастамара. Я буду очень по вас скучать, Венеция.

— Но когда ты приедешь в Англию, я смогу с тобой встречаться.

— И я забуду английский. Я знаю, что забуду, а я делала такие успехи. Пожалуйста, не уезжайте.

Но Венеция настаивала на своем. Она пробудет еще несколько дней, пока Аннина вернется на уик-энд, а затем отправится в долгое путешествие по Испании.

— Ты можешь разговаривать по-английски с Эмилией.

— Эмилии теперь не до иностранного языка.

— Тогда с Анниной в выходные.

— Это не одно и то же, — простонала Хоакина.

Эмилия не пришла в то утро на занятия, но присутствовала на следующий день. Три молодые девушки прилежно склонились над книгой, представляя собой образец благоразумия, когда дон Андре прошел мимо них по саду мрачный как туча. Венеция сразу поняла, что он с трудом сдерживает гнев. Сеньор остановился возле их стола, и Хоакина и Эмилия поздоровались с ним, слегка испуганные.

— Сеньориты! — обратился он к племянницам, и его голос, так же как и сдвинутые брови, предвещал грозу.

Сестры были поражены таким официальным обращением.

Появились Паскуала и Инес, чтобы убрать подносы, но он прогнал их движением руки, и они стремительно удалились в свою комнату.

— Ваша мать, — он переводил взгляд с одной на другую, — пришла ко мне и рассказала то, что услышала от сеньоры де Квеведы об Аннине.

Девушки замерли, не на шутку струсив.

— Она тайно встречается с молодым человеком из деревни…

— О нет, — охнула шокированная Хоакина.

— Что ты знаешь об этом, Хоакина?

— Ничего, дон Андре. Абсолютно ничего. Этого не может быть.

Венеция подумала, что никто в здравом уме не мог сомневаться в невинности Хоакины. А дон Андре был явно в здравом уме, хотя и очень зол. Он перевел взгляд на Эмилию.

— Эмилия!

— Я тоже ничего не знаю, дон Андре, — быстро ответила старшая племянница.

— Ты ничего не слышала?

— Нет. Аннина просто ворчала, что не хочет возвращаться в школу, и всегда ездила верхом одна.

Дон Андре долго и пристально смотрел на нее. Девушка опустила глаза, не в силах выдержать этот пронизывающий, испытующий взгляд.

— Сеньорита, — обратился он к Венеции, — вы знали?

Она посмотрела ему в глаза, зная, что Эмилия лжет и что она сама не может солгать.

— Знала немного.

— Что?!

Она не представляла, что на лице дона Андре может отразиться еще больше гнева, но это случилось.

— Вы сидите здесь и говорите мне, что знали о тайных отношениях между молодым человеком и пятнадцатилетней девчонкой и ничего не предприняли! — Он отвернулся от стола. — Зайдите ко мне в кабинет.

Он пошел вперед, не дожидаясь, пока она последует за ним. Венеция медленно поднялась, не желая встречаться взглядом с Хоаканиной, наверняка сочувственным, или с Эмилией, взволнованной и, возможно, пристыженной. Девушка медленно пошла в кабинет дона Андре и нашла его там — он стоял возле письменного стола, нетерпеливо постукивая по нему линейкой.