Дейзи Миллер - Весна среди зимы

— И это тоже тебе. — Элси неловко протянула ему плоский прямоугольный пакет в яркой упаковочной бумаге. — Открой.

Она отвернулась и поняла, что Берт вскрыл упаковку, лишь по шуршанию бумаги и по тому, как он удивленно воскликнул:

— Та акварель? Ты купила ее?!

— Я думала, это будет мой свадебный подарок тебе. — Элси не смогла скрыть горечи.

Они увидели эту акварель в витрине антикварного магазинчика незадолго до свадьбы, и Берт пришел от нее в восторг. Он бы купил ее сразу, но магазин был закрыт. А на следующий день, когда Берт уехал по делам, Элси купила акварель.

— Но она же была ужасно дорогая!

— Неважно. — Элси тогда истратила на акварель все свои сбережения, но она вовсе не собиралась признаваться в этом Берту. — И я хочу, чтобы ты взял ее в счет оплаты части нашего долга. Если тебе повезет, ее ценность может с годами существенно возрасти.

— Нет, я не могу…

— Нет, можешь! Так надо.

Элси почувствовала, что ей надо срочно сделать хоть что-нибудь, чтобы скрыть свое возбуждение. Неодолимая сила тянула ее к Берту, и, чтобы не броситься ему на шею, она шагнула к столу и принялась рассеянно перебирать бумаги, разложенные на нем.

Оказалось, что это проект будущего обустройства дома.

— Ты собираешься делать здесь бассейн? — Она не поверила своим глазам.

— Ну да, я как раз хотел посоветоваться с тобой. На заднем дворе достаточно места. И твоему отцу будет полезно. Наверняка врачи пропишут ему какие-нибудь несложные физические упражнения… Почему ты так на меня смотришь?

— Ты делаешь это для папы?!

— Нет. — Берт нахмурился. — Мне хочется сделать что-нибудь приятное для твоей мамы. Эта женщина достойна восхищения. Она всю себя посвящает твоему отцу, буквально от него не отходит, хотя я вижу, как она устает. Кажется, впервые в жизни я готов поверить, что любовь все-таки существует…

Элси отвернулась, чтобы он не заметил, как больно ее ранили его последние слова. Если Берт никогда не верил в любовь, значит, их прошлые отношения и его предложение выйти за него замуж были основаны на чем угодно, но только не на любви. Их связывало взаимное физическое влечение. Но зачем всякий раз напоминать об этом?!

«Я хотел тебя, ты хотела меня», — так, кажется, определил Берт их отношения? Он говорил, что готов был на все. На все — даже на то, чтобы жениться на ней! Как будто это самое страшное из всех возможных наказаний…

Но тут Элси вспомнила, что он рассказывал о родителях.

— Да, — обронила она, — твои папа и мама не могли тебе показать, что такое любовь… А сколько тебе было лет, когда их не стало?

— Пятнадцать.

Всего пятнадцать?! Сердце Элси мучительно сжалось, когда она представила себе, что ему пришлось пережить.

— И что же ты делал потом?

— Вначале я просто взбесился. Убегал из всех интернатов, куда меня определяли. Стал пить, связался с уличной бандой, имел неприятности с законом… Да-да! — Заметив, как Элси изменилась в лице, Берт усмехнулся, и от этой усмешки у нее похолодела кровь. — Те ужасы, которые обо мне рассказывают, — это все правда. Я был обижен на весь свет и считал, что мне все что-то должны. И я был намерен любой ценой получить свое! Но вскоре я понял, что так я только теряю…

Берт нервно провел рукой по волосам, и этот безотчетный жест выдал гораздо больше, чем тщательно контролируемое выражение лица и непроницаемый взгляд.

— Я понял, что разрушаю себя и свою жизнь. И по-настоящему испугался. Вот тогда я поклялся, что брошу пить и сделаю из себя человека.

— И у тебя это здорово получилось! Теперь у тебя есть все…

— Все? — В голосе Берта слышался неприкрытый цинизм.

— Ну, ты многого добился… У тебя столько денег, что ты можешь вообще не работать, если захочешь. А теперь у тебя есть еще и замечательный дом, который ты перестраиваешь по своему вкусу.

— Немногого же ты хочешь от жизни, если думаешь, будто это все!

Берт смотрел на нее, прищурившись, и в его спокойном ровном тоне ей почудилась непонятная угроза. Это было похоже на острый риф, скрытый обманчиво тихой поверхностью вод и готовый пропороть днище первой же неосторожной лодке.

— Хотя, должен признаться, когда-то я тоже так считал. Я думал, что раз уж любви не существует, я смогу заменить ее чем-то другим… Чем-то, что можно увидеть. Что можно потрогать руками. Я хотел твердо знать, что у меня есть что-то реальное, а не эфемерный плод романтических фантазий. Я стал делать деньги. Сколотил себе состояние. Приобрел определенную репутацию… Я ведь прекрасно знаю, как меня называют.

— Но если тебя это не устраивает, ты волен все изменить. — Произнести эти слова Элси стоило немалых душевных сил.

— Хочешь сказать, что я бы мог бы отказаться от привычного образа жизни, перестать быть таким, каким меня считают: жестоким монстром-одиночкой? Обзавестись семьей, воспевать прелести домашнего очага? Нет уж, спасибо! Имея перед глазами печальный пример родителей, я поклялся, что женюсь только на женщине, которую буду любить, и которая будет любить меня. На женщине, с которой я смогу быть уверенным в будущем! С которой все будет по-настоящему — как у твоих папы с мамой. На меньшее я не согласен. Однажды я чуть было не совершил роковую ошибку и до сих пор раскаиваюсь.

А она-то пыталась понять, почему Берт бросил ее у алтаря в день венчания! Причина была на редкость проста: он никогда не любил ее по-настоящему! Поначалу посчитал, что сумеет довольствоваться семейной жизнью, построенной на чувственности, а не на чувстве. Но в последний момент вспомнил об аде, в который превратилась жизнь его родителей, никогда не любивших друг друга, и не захотел повторить их судьбу…

11

Элси вдруг почувствовала себя совершенно обессиленной. Она понимала, что никакие слова не смогут ничего исправить.

— Мы уже выяснили, что я вряд ли когда-нибудь женюсь, — наконец проговорил Берт. — Но ты — дело другое. Со временем ты выйдешь замуж, у тебя появятся дети.

— Да, я бы очень хотела иметь детей…

Мальчика и девочку. Черноволосых, как Берт. С такими же карими глазами… Естественно, этого Элси вслух не сказала.

— От Майкла?

— Нет… не от Майкла. — Неожиданный вопрос Берта застал Элси врасплох, и правда вырвалась сама собой. — Я, как и ты, хотела бы встретить свою единственную настоящую любовь.

— А Майкл, стало быть, ненастоящая? Честно говоря, меня это не удивляет. Он мне всегда казался каким-то чересчур… вялым. Может, он и любит тебя, но в нем не чувствуется никакой страстности. Я считаю, что ты заслуживаешь большего.