Паула Роу - Обитель искушений
Так прошло несколько мучительных секунд, пока Бет не высвободила свои руки и отступила назад. Расстояние между ними увеличилось и превратилось в зияющую пропасть.
– Я… Мне нужно ехать на работу.
– Бет.
– Люк, – остановила его жестом руки Бет. – Я сейчас вообще не могу думать ни о чем, понимаешь? Мне нужно немного времени, чтобы переварить то, что ты сказал. Просто… – Она тяжело вздохнула и потерла виски. – Просто дай мне немного времени.
– Ладно. – Люк нервно взъерошил волосы. – Хорошо. Бери столько времени, сколько сочтешь нужным.
– А еще мне кажется, будет лучше, если я поживу где-нибудь в другом месте, – натянуто добавила Бет.
В сотый раз Люк пожалел, что не может вернуть назад прошедшие несколько дней. Хотя он знал, что все равно не стал бы ничего менять.
Особенно прошлую ночь.
Он подумал о событиях прошлой ночи, и его кровь тут же воспламенилась, но отстраненное выражение лица Бет снова остудило ее. Проклятие. Неужели она не понимает, что он скорее умрет, чем намеренно причинит ей боль?
– Я могу помочь тебе. Я попрошу кого-нибудь поискать…
– Не надо. – Она покачала головой и хрипло рассмеялась. – Ты и так достаточно сделал. А с этим вопросом я должна разобраться сама.
С этими словами Бет развернулась и вышла в прихожую. Она схватила со столика свою сумку и ключи от машины и с высоко поднятой головой направилась к входной двери.
Люк смотрел ей вслед, словно одним лишь усилием воли мог заставить ее передумать. Эта затея не принесла бы ничего хорошего. Бет отличалась завидным упрямством, была гордой и обидчивой и привыкла прятаться за защитными стенами. Люку захотелось забрать обратно все свои слова, когда он увидел испуг на ее лице и то, как она застыла, потрясенная новостью.
Люк так сильно стиснул зубы, что заболели челюсти, но он не сводил с нее глаз, пока она шла к выходу.
«Давай же, Бет. Просто повернись. Ты ведь можешь. Ну, повернись же», – мысленно упрашивал Люк.
Но чуда не случилось.
Должно быть, это было его сердце, которое она рывком распахнула, потянув за дверную ручку. Потом Бет закрыла за собой дверь и, не оглянувшись, вышла из дома. Постепенно звуки ее шагов затихли, и Люк остался один наедине с невысказанными признаниями.
Тихий щелчок двери показался ей настоящим взрывом. Если бы Люк сказал хоть что-нибудь и дал ей понять, что хочет, чтобы она осталась, она с радостью развернулась бы и бросилась в его объятия.
Но он промолчал.
Бет судорожно вздохнула и рванула ручку дверцы автомобиля. Все кончено. И виновата она сама.
Теперь ей придется жить с тем, что она выбрала, – отныне ее спутником станет одиночество.
Бет разозлилась, заметив, как дрожат ее руки. Она нервно поправила прическу, пытаясь справиться с очередным приступом паники. Но дрожь передалась всему ее телу. Бет резко вдохнула, потом еще раз, и ей показалось, что ее грудь стиснули железным обручем.
Потрясение было таким внезапным, что Бет громко застонала. В памяти всплыла картинка, от которой она никак не могла избавиться.
По ту сторону покрытого трещинами стекла шел холодный, промозглый дождь. В воздухе стоял тошнотворный запах пролившегося топлива, дыма и покореженного металла. Ее накрыли шерстяным одеялом, и Бет чихнула… а потом посыпались вопросы, все время одно и то же. Ее спрашивали, как она себя чувствует и что помнит из произошедшего. И так повторялось снова и снова. Бет закрыла уши руками и, рухнув на сиденье автомобиля, горько зарыдала.
Бет не стала сдерживаться и позволила слезам бежать по ее щекам. Она оплакивала потерянное детство, мать, которую любила, и долгие годы одиночества.
Выплакавшись, она вытерлась дрожащей рукой и достала носовой платок. В зеркале отражалось ее припухшее от слез лицо.
У нее есть сестра.
О боже. Кто знает, какие еще сюрпризы ждут ее? Кто еще может появиться на фамильном дереве Стентонов, которое она сознательно срубила десять лет назад?
После шокирующего признания Люка Бет разбирало скорее любопытство, а не страх. Ее жизнь могла кардинально измениться, только стоит ли рисковать? Этот вопрос не давал ей покоя, и Бет терпеливо искала на него ответ. Она включила зажигание и выехала со двора.
Люк еще долго смотрел на входную дверь. Прошло несколько мучительно долгих минут, и он понял, что ждать Бет не имеет смысла.
Он все испортил. Окончательно и бесповоротно.
Люк опустился на ступеньку и закрыл лицо руками. Он все еще чувствовал едва уловимый запах ее духов, горько-сладкое эхо, которое разрывало его на части. Великолепно, черт подери. Просто потрясающе.
Вдруг в дверь постучали. Он бросился вниз по коридору и поспешно открыл двери.
Его лицо помрачнело.
– Ждал кого-то? – улыбнулся Марко.
– Ага. – Люк выглянул за дверь, а потом быстро захлопнул ее. – За тобой не было слежки?
– Может, ты прекратишь беспокоиться по поводу этих проклятых журналистов? – поморщился Марко. – Это так похоже на тебя. Мне пришлось отстаивать свою репутацию на протяжении нескольких месяцев, а ты только и думаешь, что о своей работе.
Несмотря на тревожившие его мысли, Люк умудрился выдавить легкий смешок.
– Да ладно, приятель. Все забыли о тебе, и даже та девушка из вашей команды поддержки.
– Ты тоже так думаешь? – приподнял бровь Марко. – Но некоторые люди никак не могут остановиться и перестать ворошить прошлое и все удивляются, как я мог не заметить, что она обманывает меня. Все думают, что я идиот.
– И это все, что тебя беспокоит?
– А что делал бы ты на моем месте?
Люк запрокинул голову и громко захохотал, к большому огорчению своего двоюродного брата. Потом он сделал то, что удивило их обоих. Он схватил Марко и крепко обнял.
Тот потрясенно застыл, а потом тоже обнял Люка. Секунды через две он отстранился и нервно засмеялся.
– Похоже, твоя Бет здорово на тебя повлияла. Публичное проявление любви от Люка де Росси? Это что-то новенькое.
– Не начинай, братец, – улыбнулся Люк, но тут же посерьезнел. – Послушай, не хочу быть невежливым, но мне нужно идти. У меня куча дел.
– Я приехал именно поэтому. – Марко опустил глаза и почесал затылок. – То, что я наговорил тебе тогда… Ну, когда обвинял в том, что из-за тебя у отца случился сердечный приступ. Знаешь, это была просто болтовня. Я знаю, что он собирался показаться специалисту. Ему следовало сбавить обороты и бросить курить. Впрочем, как и всем нам. Я читал ему нотации каждый день, но он был до чертиков упрямым. Любая идея считалась плохой, если только она не принадлежала ему, не так ли? – Они молча кивнули, соглашаясь друг с другом. – Послушай, я не владел собой, и я знаю, что не вправе обвинять тебя.
