Энн Вулф Энн Вулф - Поцелуй невидимки

Руди был единственным мужчиной, который никогда не пробовал ухаживать за Шелли. Когда к выпускному классу она превратилась в сияющий красотой золотистый цветок, он не обратил на это ни малейшего внимания. Сердце не дрогнуло, не забилось, и школьная дружба не переросла в роман… Надо сказать, внешность подруги совершенно не занимала его воображения, и Шелли казалось, что он вовсе не считает ее красивой. За что, впрочем, она была ему даже признательна.

Правда, в колледже Руди вообще не интересовался девчонками. В университете у него был один роман, далеко не бурный и быстро закончившийся. Однокурсница Руди, симпатичная девушка (одна из немногих девушек на факультете, состоявшем в основном из ребят) влюбилась в него как кошка и всячески пыталась заставить его ревновать — ей казалось, что он не слишком внимательный ухажер. Вниманием Руди ее действительно не баловал и сам толком не мог понять, зачем начал с ней встречаться. Ревности он не испытывал, поэтому спокойно смотрел на уловки, к которым она прибегала, чтобы привлечь его внимание. Девушка не хотела мириться с таким положением вещей и предложила Руди расстаться, на что он охотно согласился. После этого неудачного опыта романов у Руди не было. С тех пор он либо находил среди женщин интересных и веселых собеседниц, либо старался не общаться с ними вообще. А Шелли была не только интересной собеседницей, но и лучшим другом Руди.

Помимо прочих достоинств, Руди оказался кладезем идей, касающихся розыгрышей, и Шелли не преминула сделать его своим постоянным партнером в этом нелегком деле. Скольких знакомых они заставляли удивляться и умирать от хохота! Подарок Гарри меркнул по сравнению с тем, что они устраивали до этого…

— Шелли! Прости за опоздание! — Это приветствие, совсем не похожее на извинение, Руди произносил всякий раз, когда они встречались.

Это был молодой человек с волосами цвета соломы, ярко-голубыми глазами (ей всегда казалось, что где-то внутри, за глазным яблоком, у него находится подсветка — до того неправдоподобно ярко они выглядели), нежными, почти девичьими губами и слегка заостренным носом, под которым пробивался светлый пушок усиков. Руди нельзя было назвать красивым, но что-то такое, заставляющее приглядеться к нему внимательнее, сквозило во всем его облике. Может, причина крылась в его ярких, сияющих глазах, может, в детскости и одновременно серьезности выражения лица… Он очень нравился той породе женщин, которая любит сама завоевывать мужчин, отбирая эту инициативу у представителей сильного пола. То, что увлеченный наукой мужчина, — крепкий орешек, только подогревало их азарт. Но именно эти женщины меньше всего интересовали Руди.

— Ну наконец-то! — Шелли тоже регулярно произносила это приветствие, совсем не похожее на досаду.

Руди уселся за столик напротив Шелли и посмотрел на нее вопрошающим взглядом.

— Что-то мне не нравится мрачный огонек в твоих глазах, — объяснил он свой пристальный взгляд. — Выкладывай, что у тебя происходит.

— Есть хочу! — улыбнулась Шелли и помахала рукой официантке. — Пожалуйста, греческий салат, шампиньоны, запеченные с сыром, а ему, — она кивнула в сторону Руди, — четыре пирожка с креветками и большую отбивную с кровью. И два кофе с амаретто. — За долгие годы общения с Руди она довольно хорошо изучила его кулинарные пристрастия, поэтому могла заказывать все по своему усмотрению, точно зная, что не ошибется в выборе. — И еще, — она посмотрела на девушку умоляюще-вопросительным взглядом, — у вас есть ежевика со взбитыми сливками?

Официантка, молодая девушка с застенчивым выражением лица и мелко вьющимися короткими волосами, удивленно посмотрела на Шелли.

— Простите, ежевики со сливками у нас не бывает. Но вы можете заказать на десерт что-нибудь другое.

— Спасибо, не надо.

Руди с улыбкой посмотрел на подругу и покачал головой.

— В который раз я слышу этот риторический вопрос о ежевике со взбитыми сливками… Ты специально спрашиваешь, чтобы услышать в ответ «нет»?

— Придется открывать собственное кафе, — удрученно ответила Шелли. — Это же так просто: посыпанная сахарной пудрой ежевика…

— А сверху — взбитые сливки, — закончил Руди. — Это я тоже слышу не первый раз. Видимо, твой любимый десерт не пользуется популярностью среди населения. Ничего не поделаешь, Шелли, — такова жизнь, — произнес он с пафосом трагического актера.

Шелли терпеть не могла сладкое. Когда она была маленькой, родители пичкали ее пирожными, вафлями, шоколадом, рахат-лукумом и прочими сладостями — всем, что в их детстве было недосягаемой мечтой. Ей сложно было объяснить маме и папе, что она, в отличие от своих сверстников, не страдает повышенным интересом к сладкому. Во-первых, ей не хотелось обижать родителей — мало у кого были такие демократичные мать и отец, а во-вторых, они с таким умилением смотрели на свое дитя, жующее очередной эклер в шоколадной глазури… С возрастом Шелли позволила себе сообщить родителям о том, что «сладкое она больше не любит», и они смирились со вкусом дочери. Правда, так и не смогли понять, как это — не любить сладости?

Но исключение из правила все же было. Однажды Шелли, уже студентка, пошла с отцом в ресторан — отметить сдачу очередной сессии. И пришла в неописуемый восторг, попробовав ежевику со взбитыми сливками. С тех пор, в каких бы кафе и ресторанах она ни бывала, официантки этих заведений слышали один и тот же вопрос, а Шелли получала на него один и тот же ответ. В итоге, разыскав в одном из супермаркетов ежевику, купив сливки и сахарную пудру, девушка начала самостоятельно готовить обожаемый десерт. Но поиска местечка, в котором бы его подавали, не оставила.

С аппетитом поглощая греческий салат, она рассказала Руди о том, что они с Монти задумали сотворить на благо агентства, и попросила у него — компетентного специалиста — помощи, так сказать, экскурсии в мир технических новинок. Руди заверил ее в том, что не только поможет ей, но и, если понадобиться, сам будет вести несколько колонок в их газете.

Поев и затянувшись крепкой сигаретой «Тру тэйст», она слушала рассказ Руди о его новой задумке. Все технические идеи Руди были весьма оригинальными, если не сказать — специфическими, но, как ни странно, его изобретения всегда с охотой покупали крупные фирмы и платили за них приличные деньги. Руди часто предлагали работать непосредственно на фирму, но он всегда отказывался, ценя свободу. Сейчас он делал то, что хотел, и все равно получал прибыль. Зачем испытывать давление начальства, зависеть от вышестоящих лиц, когда вполне можешь крутиться сам? Безусловно, если бы он устроился в какую-то крупную компанию, то большие деньги водились бы у него постоянно. Но разве из-за презренного металла, которого «чем больше есть, тем больше хочется», стоит жертвовать своей независимостью? Руди казалось, что не стоит, и Шелли его полностью поддерживала. Иметь свое дело гораздо приятнее, чем работать на босса.