Наташа Окли - Грот Посейдона

— Возможно. — Доминик откинулся на спинку стула и снова принялся крутить ручку. — Ничего нельзя знать наверняка, когда это касается короля Джорджио. Это не человек, а змея.

Сильвана кивнула.

— Я сделаю все, что смогу, но тебе все равно лучше бы поговорить с ней самому, если она приехала сюда не просто затем, чтобы поздороваться, — сказала она, закрывая за собой дверь.

Доминик подвинул стул так, чтобы лучше видеть экран монитора… и принцессу Изабеллу.

Зачем она приехала? Почему сейчас? Может быть, Сильвана и поверила, что у нее были тут другие дела, а он нет. И чем больше она сидела и ждала его, тем больше он сомневался в этом. Время ее визита не могло быть случайным. И суток не прошло с того момента, как Люка Фиерецца уехал с Нироли, а принцесса Изабелла уже появилась в его доме.

Считал ли он, что ее визит оказал ему честь? Был ли ослеплен ее красотой?

Что касается последнего, да. Несомненно, она… будто светилась изнутри. Если не думать о бизнесе, ее красота вызывала желания и воспоминания о тех вещах, которые не были больше частью его жизни.

Слава богу, Сильвана способна оттянуть эту встречу. Сочувствие красивой женщины невыносимо. А принцесса Изабелла наверняка почувствовала бы к нему жалость.

Доминик повернулся, чтобы выключить монитор. Потом провел рукой по лицу и снова взял ручку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Изабелла выпрямилась, довольная тем, что добилась своего, и восхищенно оглядела ярко освещенную комнату с многочисленными хрустальными вазами, полными свежих цветов.

— Доминик задержится еще на пять минут, — произнесла Сильвана Моретти, усаживаясь в кресло напротив. — Очень сожалею.

Неважно. Главное — она встретится с ним. Если ничего из ее затеи не получится, она будет по крайней мере знать, что сделала все, что смогла.

— Я приготовилась к тому, что мне придется ждать. — Изабелла очаровательно улыбнулась. — И здесь так замечательно прохладно, что я могла бы решиться и остаться навсегда.

Возникла едва заметная заминка в разговоре.

— Мой брат настаивает на том, чтобы во всех наших отелях поддерживалась умеренная температура.

Изабелла предположила, что Сильвана чего-то не договаривает, но потом, подумав, решила, что ошиблась.

— Летние месяцы такие жаркие, — спокойно продолжала миниатюрная черноволосая Сильвана. — Особенно в городе.

Изабелла выразила свое согласие улыбкой, напряженно вслушиваясь в шаги приближающегося синьора Винчини.

— Все спальни «Виллы Берлускони» оборудованы кондиционерами по этой причине.

— Я читала о «Вилле Берлускони». Знаю, что на моего брата произвело большое впечатление то, как бережно они сохраняются…

— Нико Фиерецца — талантливый архитектор, — прервал ее мужской голос. Глубокий, мягкий, необыкновенно сексуальный и до боли узнаваемый.

Изабелла вдохнула побольше воздуха, моля бога о помощи. Ей необходимо во что бы то ни стало добиться успеха. Слишком многое поставлено на карту. Она повернулась к человеку, на которого должна была произвести впечатление, и у нее перехватило дыхание.

О господи!

Ее взгляд упал на шрам, прорезавший его лоб в опасной близости от левого глаза.

— Доминик, это Ее Королевское Высочество, принцесса Изабелла, — сказала Сильвана, подходя к нему. Она взяла его за руку. — Мой брат, Доминик Винчини.

Изабелла пыталась сравнить свое представление о Доминике Винчини с реальностью. Второй шрам, рельефный и яркий, тянулся через всю щеку и был сморщенным, как бывает при сильном ожоге.

Доминик Винчини перенес ожог. Почему никто не сказал ей об этом?

Кожа, мятая, как бумага, выглядывала из-под длинного рукава его рубашки. Сильные ожоги. Что же случилось с ним? Когда? И почему?

Ее голос дрогнул от охватившего ее сочувствия.

— Синьор Винчини. — Она заставила себя сделать шаг навстречу хозяину дома. — Огромное спасибо за то, что нашли время встретиться со мной.

Его карие глаза вспыхнули. Слегка поколебавшись, он протянул ей руку.

— Доминик.

Изабелла старалась смотреть ему в лицо, борясь с искушением проверить, есть ли у него шрамы и на руках.

— А я Изабелла. Мне необходимо поговорить с вами лично.

Кожа его руки оказалась на ощупь гладкой, теплой.

— Мне передали.

— Тебе надо взглянуть на эти снимки, Доминик, — сказала Сильвана.

— Зачем? — спросил он, отпуская руку Изабеллы.

Изабелла слегка вздернула подбородок.

— Потому что предполагаемое место размещения нового курорта — южное побережье…

— Я не сомневаюсь в этом, — прервал он ее.

— Что означает, что оттуда открывается эффектный вид на Монт-Авеллан, — продолжила Изабелла, словно не слыша его слов.

Он взглянул на сестру, потом снова перевел взгляд на Изабеллу.

— И вы думаете, что это может изменить мое решение в вашу пользу?

— В пользу этого проекта. Да, думаю, что могло бы.

— Тогда мне действительно лучше взглянуть на эти снимки. — Доминик отвернулся, разозлившись на себя за то, что не слишком хорошо владел собой, а на Сильвану за то, что та поставила его в такое глупое положение.

Он считал свои чувства к Нироли и Монт-Авеллану сложными, но его чувства к принцессе Изабелле оказались значительно сложнее. Он, добившийся всего собственным трудом, испытывал естественную антипатию к женщине, сделавшей карьеру благодаря унаследованному титулу, но оказался совершенно не подготовленным к тому странному ощущению, которое испытал, поздоровавшись с ней за руку.

Легкое пожатие ее пальцев послало давно забытые импульсы его телу. Он неожиданно испытал острое физическое желание. Ему захотелось стиснуть ее в своих объятиях… и в ту же секунду он понял, что это невозможно.

Изабелла направилась к софе, явно не заметив удара молнии, пронзившего его. Когда-то он был способен завладеть вниманием такой женщины как Изабелла Фиерецца, но не теперь. Он заметил испуг в ее орехового цвета глазах, когда она взглянула на него.

— Может быть, мы сядем, чтобы нам было удобнее? — спросила Сильвана, бросив укоризненный взгляд в его сторону. Он знал, что заслужил его, но был не в состоянии контролировать бурю, бушевавшую внутри.

Изабелла с улыбкой повернулась к нему. В ее глазах была мягкая доброжелательность… и он устыдился. Если бы Доминик не заметил ее инстинктивную реакцию, он, возможно, смог бы убедить себя в том, что она в состоянии разглядеть мужчину за его шрамами, но он давно уже смирился с мыслью, что такое невозможно.

Женщины, которые говорили о его привлекательности, на самом деле имели в виду его деньги. И не без основания. Его деньги действительно были самым привлекательным, что осталось в нем после того пожара. Та трагедия лишила его всего.