Эмили Маккей - Горячая поклонница

Наконец, когда толпа потихоньку начала редеть, он сказал:

— Впрочем, сюда меня привела работа. Позвольте рассказать вам о «Надежде Ханны»…

Ана попыталась улыбнуться с большим энтузиазмом. Его собственный фонд занимался детьми. Хотя Фонд Кары Миллер не был непосредственно связан с «Надеждой Ханны», Уорд входил в правление обеих организаций. У него был большой опыт работы в этой области, и он знал, что каждое его появление на публике привлекает внимание к его благотворительной деятельности. В нужный момент Ана вкратце рассказала о целях и возможностях «Надежды Ханны», но едва успела назвать адрес их сайта, прежде чем уехала первая машина.

Когда все репортеры разъехались, Ана посмотрела на Уорда. Его лицо было напряжено, губы сжались в тонкую линию, и она задумалась, так ли легко ему было, как казалось со стороны. Он увидел, что она смотрит на него, и тут же улыбнулся. Эта улыбка, теплая и адресованная только ей, словно вышибла воздух из ее легких, и она снова начала задыхаться, как когда он представился ей чуть раньше. У нее было такое ощущение, что ее кровь вскипела.

— Все прошло вполне хорошо, — сказал он, оскаливая свои белые зубы, как ручной волк.

Она не поддастся его очарованию, каким бы сногсшибательным оно ни было.

— Чудесно, — ответила Ана неестественно весело.

Он поднял брови.

Его пристальный взгляд нервировал ее.

— Вы всех знаменитостей недолюбливаете или только меня? Если вы не любите лично меня, лучше скажите сразу.

Он наклонился к ней, совсем немного, но сразу создав атмосферу интимности. Во всем, что он говорил и делал, ощущалось чувственное подводное течение. Она видела достаточно звезд, чтобы хорошо узнать эту способность улещивать людей, играя на их чувствах, чтобы заставить плясать под свою дудку. Женщины использовали для этих целей тактику «Давай станем лучшими друзьями», мужчины всегда безмолвно обещали чувственное удовольствие: «Я подарю тебе самое восхитительное наслаждение в твоей жизни».

Ана слишком долго прожила в Голливуде, чтобы клюнуть на эту удочку, но сопротивляться Уорду оказалось очень трудно. Разум знал, что обещание никогда не будет выполнено, но тело страстно желало поверить, и, может быть, именно это раздражало ее сильнее всего. За ее независимым обликом скрывалась ранимая душа, и горячая поклонница Уорда, все еще живущая в ней, очень хотела понравиться ему. Более того, она очень хотела поверить, что он был достоин обожания, хотя Ана знала, что он того не стоит.

— Вы правы, я не люблю знаменитостей, и то, что только что случилось, отлично объясняет почему. Если вы собираетесь говорить о «Надежде Ханны», говорите о нашей программе. — Она сделала шаг вперед и тут же пожалела об этом, когда его запах окутал ее. — Не надо использовать нас как трибуну, с которой вы оповестите всех о своем возвращении. Наша работа чрезвычайно важна. Есть люди, которые действительно нуждаются в нашей помощи, и если вы собираетесь строить из них карьерную лестницу для себя, вы просто… — Она запнулась, ее собственные слова разрушали ее же ожидания. Она сглотнула и закончила: — Тогда вы совсем не такой, каким я вас представляла.

Глава 2

Когда Уорд был на пике карьеры и путешествовал по миру почти круглый год, ему хватало чашки кофе, чтобы переключиться между часовыми поясами и продолжать работать. То ли он старел, то ли сказался долгий перерыв, но даже после смены всего двух поясов он проснулся в четыре утра и так и не смог заснуть.

Уорд скатился с кровати, оделся в спортивную форму и вышел в рассветный полумрак, не выпив даже кофе. Он знал, что недосып обязательно даст о себе знать в течение дня, но лежать без сна и терзать себя у него не было сил.

Его дом в Виста-дель-Мар одиноко стоял на пляже. Джесс приехал сюда на два дня раньше Уорда и выбрал для него несколько домов. Хотя в этом списке были куда более роскошные варианты, Уорд предпочел что-то небольшое, рядом с водой. Он был рад предлогу оставить Джесса в отеле: ему хотелось побыть одному.

В это время можно было встретить только самых одержимых бегунов. Солнце только-только показалось из-за горизонта, когда Уорд выбежал на пляж, полностью оно взойдет не раньше чем через час. Уорд бежал, чувствуя, как пружинит песок под кроссовками, а ветер щиплет щеки, слушая шум волн, но всего этого было недостаточно, чтобы вытеснить слова Аны из его памяти.

«Совсем не такой, каким я вас представляла».

Удивительно, сколько укоризны уместилось в одном предложении! Он часто разочаровывал людей, которые полагались на него и любили его, так почему же его так смутило то, что он мог разочаровать эту взрывную девушку? Возможно, все было бы не так плохо, если бы его мучило только неожиданное и неподобающее влечение к Ане. Желание приходило и уходило. В его жизни было много женщин, было даже время, до Кары, когда он бездумно пользовался благами, которые давала ему его слава. Учитывая все это, простое влечение не могло так сильно беспокоить его.

Проблема была в том, что какая-то крошечная часть его боялась, что Ана заглянула ему в душу и поняла, что он настоящий действительно далек от ее представлений о нем и никогда им не соответствовал. Он умел прятать чувства, он мог справиться с чем угодно, но никак не мог отбросить этот страх.

После смерти Кары он с головой погрузился в скорбь. Он смог преодолеть горе, справиться с отчаянием и начать новую жизнь без нее. Однако на этом пути он следовал только одному правилу: двигайся дальше, не останавливайся ни на минуту. Это было как бег: ты просто переставляешь ноги, не задумываясь, просто двигаешься вперед, забывая про боль в ногах, про то, как на твоих глазах увядала та, которую ты любил, и ты не в силах помочь. Ты просто двигаешься, и если ты двигаешься достаточно долго и быстро, может быть, когда-нибудь ты сможешь обогнать свою боль.

Последние три года он по восемнадцать часов в сутки работал над своим фондом. Он искал инвесторов и меценатов, использовал любую возможность получить поддержку. Он нашел дело, в которое мог вложить всего себя. Он посещал другие организации, учился у них, совершенствовал свою по их образу и подобию. Он делал это в память о жене, но еще и потому, что это помогало ему забыть ее.

Все тело болело, как будто он пробежал много миль, но он продолжал бежать и думал, что Ана была права в одном: «Надежда Ханны» нуждалась в нем, и он должен был посвятить им все свое время. Этот фонд не мог удовольствоваться ролью еще одной проходной для Уорда организации.

Бег помогал ему собраться с мыслями, прочищал мозги. Когда-то, до смерти Кары, такое же воздействие оказывала на него музыка. Было время, когда он каждый день играл на гитаре, а новые песни постоянно щекотали мозг, чем бы он ни занимался. Смерть жены забрала не только единственную женщину, которую он любил, но и все позывы к творчеству. Ему остался только бег, но и он не был вечен. Рано или поздно приходилось останавливаться, выравнивать дыхание и поворачивать назад.