Эмили Маккей - Горячая поклонница

Она бросила взгляд на часы:

— Он опаздывает. Очень опаздывает.

— Надеюсь, не слишком, — раздалось у нее за спиной.

Этот голос она узнала бы из тысячи.

Она медленно повернулась и увидела его — Уорда Миллера.

Он был выше, чем она ожидала. На нем были простые штаны защитного цвета, белая футболка, подчеркивающая ширину плеч, и бейсболка, в руке он держал зеркальные солнечные очки. Почему звезды всегда думают, что обычной шапки будет достаточно, чтобы перевоплотиться в кого-то другого? Его темные волнистые волосы были короче, чем когда он выступал, но все равно придавали его образу романтичности. У него было узкое лицо и тонкие губы, оно выглядело открытым и добрым, хотя нотка дикости удивила ее. На фотографиях ее видно не было.

Кроме того, он не выглядел обиженным, и это было хорошо. Рядовые знаменитости охотно занимались благотворительностью, но заполучить легенду вроде Миллера было далеко не так просто.

От мощи, исходящей от него, у Аны немного закружилась голова.

— Мистер Миллер, вы удивили нас, воспользовавшись служебным входом…

Она не хотела, чтобы ее голос звучал так сдержанно, но это было лучше, чем визжать, как восторженная школьница.

— Я надеюсь, вы не возражаете. Папарацци преследовали нас от самого аэропорта. Простите за опоздание… — Тут он неожиданно подмигнул ей. — Я даже не успел нанюхаться водорослей.

Уорд хотел, чтобы симпатичная брюнетка рассмеялась: он чуть не выдал себя, расхохотавшись, когда она сказала про водоросли. Однако она замерла и очаровательно покраснела. Она вообще производила сильное впечатление — густые темные волосы, широкая улыбка, высокие скулы…

Похоже, она рассердилась на него.

— Простите, что я пробрался дворами, — сказал он, пытаясь заставить ее расслабиться. — Мы удачно добрались до аэропорта в Сан-Диего, но оказалось, что Дрю Бэрримор тоже куда-то улетает сегодня, поэтому мы въехали прямо в толпу фотографов.

Папарацци потеряли их только в лабиринте людных улочек Виста-дель-Мар. Уорд выскочил из машины, не доезжая до места назначения: пешком было быстрее, к тому же он надеялся, что папарацци, все еще видя фигуры на заднем сиденье, последуют за машиной. Ана ничуть не смягчилась, и он улыбнулся другой девушке, блондинке чуть постарше Аны. Та ответила ему слабой дрожащей улыбкой, какую он часто видел на лицах поклонников.

Он протянул ей руку:

— Привет, я Уорд Миллер.

— Привет, — задыхаясь, ответила блондинка и откашлялась. — Я Кристи Кокс, заместитель директора «Надежды Ханны». — Пожимая ему руку, она захихикала и толкнула Ану локтем: — Видишь, никакой он не спесивый.

Кристи определенно нравилась ему. С ней проблем явно не будет, а вот с этой темненькой ледышкой придется повозиться. Ледышка сделала шаг вперед и протянула руку:

— Я Ана Родригез, директор «Надежды Ханны». — Она быстро коснулась пальцами его ладони и отдернула руку. Потом нахмурилась и кивнула в сторону окна. — Похоже, что вам все-таки не удалось отделаться от них.

Он выглянул в окно: перед входом в здание стоял белый фургончик, припарковавшийся под опасным углом. Через секунду к нему с визгом тормозов присоединился еще один, а там и третий подоспел. Телефон Уорда загудел и проиграл семь нот из песни «Ударившись оземь» — эту мелодию ему в шутку прислала на прошлый день рождения тетя. Ана снова нахмурилась, услышав звонок. Он посмотрел на экран. Это был Джесс, его ассистент.

— Простите, я на секунду.

— Прости, друг, — без предисловий начал Джесс, — мы упустили их у отеля. Я сказал Райану, что нужно ехать дальше, но он захотел проверить.

— Не переживай, — спокойно сказал Уорд. — Оставайтесь там, я сообщу, когда мне понадобится машина.

Он отключился и сунул телефон обратно в карман, неловко улыбаясь.

— Что ж, похоже, что они отсюда не уберутся. Может, стоит показаться им и ответить на пару вопросов? — Он дружески хлопнул Ану по плечу, и она посмотрела на него с безграничным изумлением, когда он не убрал руку. — Если мы бросим им кость, вполне возможно, что они оставят нас в покое.

Ему вдруг захотелось приобнять ее, и прежде чем он успел себя остановить, он обвил рукой ее плечи и мягко подтолкнул к двери.

Она отшатнулась:

— Зачем мне идти?

— Свободная печать — хорошая вещь, она сделает неплохую рекламу «Надежде Ханны».

— Я… — Она осеклась, обдумывая его слова. — Пожалуй, вы правы.

Она пожала плечами и осторожно вошла. Ее волосы скользнули по его груди, когда она проходила мимо. Они пахли чем-то теплым и острым, как корица, нагретая солнцем. Ветер, ворвавшийся в открытую дверь, примешал к этому аромату соленый запах океана. Уорда вдруг охватила такая тоска, что он едва мог вздохнуть. Этот запах был одновременно домашним и экзотическим, уютным и соблазнительным. Его тело возбудилось самым неподходящим образом в самое неподходящее время. По крайней мере, можно было не опасаться, что сердце как-то не так отреагирует на нее: сидя у смертного одра Кары, Уорд поклялся, что никогда больше не полюбит.

Уорда встретило ожесточенное щелканье камер. Ана хорошо усвоила одну вещь: перед объективами фотографов звезды оживали и жили только за счет внимания прессы. Поведение Уорда подтвердило это предположение. Она еще не успела привыкнуть к огромной шумной толпе, неизвестно откуда взявшейся, а Уорд уже улыбался отточенной широкой улыбкой.

Она полагала, что он сейчас заговорит о «Надежде Ханны». Ана одернула свою узкую юбку, тоскуя по более удобной одежде, которую она носила, когда не было необходимости выглядеть профессионально. Однако в этот момент из задних рядов вперед пробилась темноволосая женщина, в которой Ана узнала репортера местной «Сисайд газетт» Джиллиан Митчелл.

— Я слышала, вы сняли звукозаписывающую студию в Лос-Анджелесе. Вы работаете над новым альбомом?! — выкрикнула она.

— Конечно, шанс, что я вернусь к работе, есть. — Миллер покачался на пятках. — Однако сейчас я просто продюсирую альбом молодого музыканта Дэйва Саммерса, который недавно заключил контракт с моим лейблом. Для меня очень важно, что я могу помочь начинающим музыкантам добиться того, чего добился сам. — Он наклонился и подмигнул Джиллиан. — Но певец всегда остается певцом. Я еще не все сказал.

Ана едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Ее лицо болело от неестественной улыбки, она с трудом удерживалась от язвительной реплики. Он наверняка подстроил все это. Вот придурок.

Наконец, когда толпа потихоньку начала редеть, он сказал:

— Впрочем, сюда меня привела работа. Позвольте рассказать вам о «Надежде Ханны»…