Шерил Вудс - Только не в восемь, дорогой
Хит замигал, и его побагровевшая было шея постепенно приобрела нормальный цвет. Теперь он уже не походил на человека, которого вот-вот хватит удар. Барри с облегчением перевела дух.
– Ладно, по-моему, можно будет подправить несколько ролей, сделать текст компактнее, – почти умиротворенно произнес он.
– Вот-вот, – с преувеличенным энтузиазмом подхватила Барри. – Я была уверена, что ты сможешь это сделать. Сядьте вместе с Даниель и пройдитесь по первым двум страничкам сценария, а там увидите, что можно сделать.
На протяжении последовавших за этим нескольких часов Барри чувствовала себя пожарным, который должен потушить лесной пожар в целом графстве одним-единственным ведром воды. Кризис наползал на кризис, ничего серьезного, но каждый раз требовалось проявлять массу дипломатии, терпения и спокойствия, которого у нее сегодня вовсе не было. Единственный положительный момент, решила она, потирая пульсирующие виски, – это то, что у нее абсолютно не осталось времени, чтобы нервничать по поводу предстоящего обеда с Майклом Комптоном.
В шесть пятнадцать она отпустила актеров и технический персонал по домам, подправила макияж, несколько раз глубоко вдохнула полной грудью, безуспешно пытаясь снять напряжение, и прошла через студийный блок к находившемуся рядом зданию офиса компании. Ровно в шесть тридцать она предстала перед секретарем Майкла Комптона – седой розовощекой женщиной с небесной голубизны глазами.
Миссис Эмма Лу Хастингс была жизнерадостна и на рабочем месте выглядела так, словно она у себя дома, готовит яблочный соус и командует армией внуков. Очень похоже, что она относится к тому типу женщин, к которым можно прийти за материнским советом, решила Барри, и у нее неожиданно появилось желание присесть рядом с ней и выложить этой незнакомой женщине, что у нее совершенно расшатались нервы из-за того, что она обедает с человеком, у которого в руках ключи к ее будущему, человеком, у которого к тому же такая бесподобная фигура… Интересно, подумала она, что на это ответила бы миссис Хастингс.
Но поскольку Барри не открывала рта, миссис Хастингс сказала только:
– Можете заходить, мисс Макдоналд. Мистер Комптон ждет вас.
Барри двинулась к двери, и тогда секретарша приветливо добавила:
– Не бойтесь, дорогая. Это очень приятный молодой человек.
Вот уж сказала: «очень приятный молодой человек»! Наверное, не знает, что он пригрозил Барри отменить сериал, если она не согласится пообедать с ним. Барри посмотрела в ее круглое доброе лицо с крошечными морщинками в уголках глаз, ободряюще улыбавшихся ей, и не решилась поделиться своими сомнениями.
И вообще, стала она оправдываться перед собой, вы смогли бы сказать матери, что ее сын подонок? Конечно, нет. Так и она не могла сказать миссис Хастингс, что ее, по всей видимости обожаемый, босс – преотвратительнейшее насекомое и занимается шантажом.
Барри заставила себя улыбнуться.
– Спасибо, – произнесла она, поворачивая медную дверную ручку и входя в кабинет Майкла Комптона. Она была бы благодарна любой оттяжке – и тут с радостью увидела, что он разговаривает по телефону. Он поднял на нее глаза, улыбнулся своей чувственной улыбкой и жестом пригласил садиться. Она выбрала самый дальний от его стола стул и уселась, поджав ноги, чтобы спрятать дорожку на колготках, открывавшую полоску бледной кожи от лодыжки до самого подола бежевой льняной юбки. Ну почему она не вспомнила раньше про эту чертову петлю?
Разве теперь выскочишь из кабинета и побежишь в магазин за новыми колготками? Черт бы побрал этого Майкла Комптона! – без всякой логики мысленно обрушилась она на шефа. Это все он виноват. Барри посмотрела в сторону объекта, вызывавшего у нее такое раздражение, и обнаружила, что он не обращает на нее никакого внимания. Он сидел, склонив голову набок, прижимая щекой к плечу телефонную трубку. Если он посидит в этой позе подольше, у него здорово разболится шея, подумала Барри. Она разрывалась между злорадством по этому поводу и еще более странным желанием помассировать мышцы, которые вот-вот сожмутся в болезненный комок. Она поморгала глазами и отвернулась, но ее то и дело снова тянуло поглядеть в его сторону.
Выслушивая своего многословного и, по-видимому, чем-то недовольного собеседника, Майкл размеренно постукивал карандашом по огромному столу красного дерева. Другой рукой он разбирал пачку бумаг, что-то писал на них и раскладывал на две аккуратные стопки. Время от времени он тыкал пальцем в одну из загоравшихся на селекторе кнопок, а потом отдавал приказания. Туда-сюда сновали два помощника, подсовывали ему документы на подпись и, дождавшись, когда он набросает резолюцию, тут же забирали их. Зашел клерк из экспедиции, положил несколько видеокассет возле панели с клавиатурой для телевизионных мониторов и молча удалился. Заскочила миссис Хастингс с несколькими пузатыми папками, водрузила их на край стола и подхватила одну из стопок, которую только что сотворил Комптон. Уходя, она улыбнулась Барри, которая давно уже чувствовала себя Алисой, угодившей в кроличью нору в самом центре Страны Чудес. Никогда в жизни не доводилось ей видеть такого хорошо организованного хаоса. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой заброшенной.
– Уже скоро, дорогая, – успокоила ее миссис Хастингс. – Так всегда бывает в конце дня.
Барри посмотрела на свои элегантные золотые часики. Семь пятнадцать. Она ведь предлагала встретиться у нее в студии в семь, но он отказался и настоял, чтобы она пришла к нему в кабинет в шесть тридцать. Он опаздывает уже на сорок пять минут, и, вопреки заверениям миссис Хастингс, нет никаких признаков, что он собирается закругляться.
Барри распалялась все сильнее и уже готовилась к тому, чтобы, насколько позволит эта проклятая дорожка на колготках, величественно подняться и с негодующим видом, протестуя против его деспотического поведения, покинуть кабинет. Но только она собралась подняться, как телефонная трубка со щелчком опустилась на свое место. Он бросил карандаш, перестал перекладывать бумаги, выключил селектор и откинулся на спинку кресла.
Светло-голубая рубашка с его инициалами, вышитыми на манжетах, плотно облегала тело и подчеркивала широкую грудь и сужающийся к талии торс. Галстук у него был спущен, из расстегнутого ворота соблазнительно выглядывала темная курчавая поросль. Глаза, казавшиеся теперь скорее голубыми, чем серыми, смотрели на нее с пониманием. Барри запнулась и перевела взгляд на картины, украшавшие кабинет. Это были модернистские всплески ярких красок.
– Итак, мисс Макдоналд, – проговорил он вкрадчиво, – вам нравится… – и сделал многозначительную паузу, отчего щеки у Барри порозовели, – мой кабинет?
– По-моему, компания переплатила художнику, – язвительно ответила она.
Он ухмыльнулся.
– Такие безапелляционные замечания делать весьма рискованно. Может, это я их выбирал!
– Мне приходилось бывать в этом кабинете и раньше. Картины появились здесь задолго до вас.
– Завидная наблюдательность, – одобрительно отметил он, а потом с усталым вздохом добавил: – Жаль, что не много людей в нашем бизнесе обладают подобным качеством. Вот почему у нас такой дефицит интересных передач.
Глаза Барри разгорелись от возбуждения: можно воспользоваться удобным случаем! Даже Хит Доналдсон не смог бы сочинить для нее лучшей вводной реплики.
– Вот именно этот дефицит я и хочу восполнить своим сериалом! – с энтузиазмом подхватила она. – Я хочу показать типажи и ситуации, которые будут интересны многим. Сейчас отношения между людьми совсем не те, что были во времена, когда шел сериал «Я люблю Люси». Они сейчас намного свободнее, более открыты. Женщины не так зависят от мужчин и сохраняют замужество по собственной воле, а не по необходимости. Сколько сейчас таких семей, как Андерсоны в фильме «Отец знает лучше»? Можно желать, чтобы было побольше, но, как говорится, одного желания здесь мало.
– Значит, вы хотите насильно пичкать зрителей реальностью, в то время как они желают фантазий? – усомнился он.
– Ничего подобного! – с жаром возразила Барри, настолько увлекшись объяснением своего замысла, что в очередной раз проглядела блеснувшую в его глазах лукавинку. – Вы переворачиваете мои слова. У вас «реальность» звучит как ругательство.
Когда Майкл встал и не спеша подошел к ней, у Барри перехватило дыхание и не было сил продолжать – ее охватило странное нарастающее чувство ожидания. Словно ждешь океанского вала, смотришь, как он вздымается вверх, до самой высшей точки, чтобы потом стремительно обрушиться вниз. В этот момент знаешь, что должно произойти нечто невероятное, но что именно – не представляешь. Умопомрачительная фигура Майкла возвышалась над нею, ее тело впитывало исходящие от него импульсы, и низ живота наполнялся приятным теплом и тянущей болью. Барри не могла оторваться от его глаз, зачарованная предчувствием.
