Энн Мэйджер - Я ищу тебя

– Но я не собираюсь его продавать. Мне казалось, я четко объяснила, что хочу только сдать дом на лето.

– Вы уверены? Ваш муж звонил на днях и сказал, чтобы я известила вас, если найду подходящего покупателя.

– Мой муж?

– Да. Ситуация на рынке собственности очень сложная. Если вы передумаете возвращаться осенью…

– Не уверена, что передумаю, независимо от того, что сказал вам… мой муж.

Джини положила трубку. Неподписанный договор о работе в школе на будущий учебный год лежал у нее в сумочке. Она достала его, поставила свою подпись и аккуратно положила в конверт с маркой. Она отправит его, когда будет ходить по магазинам.

Вскоре Джини и Мелани на джипе поехали в Беверли-Хиллз. Роскошные магазины на Родео-драйв и Уилшир-бульвар были великолепны, но Джини бродила по ним без цели, дорогие товары не могли привлечь ее внимания. Хотя теперь она могла позволить себе купить все что угодно, пара туфель за триста долларов напугала ее точно так же, как шубка из лисьего меха за сто тысяч. Она перебирала стопку дорогих галстуков, когда вдруг вспомнила, что Джордан терпеть их не может. Кроме того, у него огромная гардеробная с набитыми одеждой шкафами, и она не уверена, знает ли его вкус. Ничего не надо было покупать и для его великолепно оборудованного дома, ведь Фелиция не упустила ни единой мелочи. А в очаровательных туалетах, которыми Джини здесь любовалась, она выглядела бы как в маскарадном костюме.

С каждым новым дорогим магазином в ней росло чувство полной несовместимости с этим миром. Джини казалось, что продавцы с подозрением смотрят на нее – им тоже ясно, что она здесь чужая.

Джини и Мелани шли по бульвару Ла-Сьенега, когда вдруг Джини осенило:

– Почему бы нам не посмотреть, что такое «Диснейленд»?

Мелани сразу же согласилась, и, когда они направились по шоссе Сан-Диего к Анахайму, ни та ни другая не обратили внимания на коричневый «понтиак», давно следовавший за ними.

Через полчаса Джини поставила машину на стоянке у «Диснейленда». Не успели они с Мелани выйти из джипа, как двое мужчин, чья машина остановилась за ними, подбежали и принялись фотографировать их. Тот, что помоложе, типичный калифорниец, сильно напоминал Фелицию и потому сразу не понравился Джини. Он засыпал ее вопросами о частной жизни:

– Правда, что вы живете с Джорданом Джексом? У вас от него есть внебрачная дочь?

– Ложь! – прошипела сквозь зубы Джини и сразу вспомнила, как Фелиция и Джордан предостерегали ее от репортеров. Джини схватила Мелани за руку и потащила девочку ко входу в парк, где стоял полицейский.

– Правда, что вы угрожали мистеру Джексу подать на него в суд, если он не позволит вам переехать к нему?

– Вы намерены предъявить ему иск?

У Джини закипела кровь от возмущения. Как они смеют обвинять ее в такой низости? Хотя она и пыталась не обращать внимания на репортеров, их вопросы становились все грубее и так взбесили ее, что она сама бросилась в атаку, от злости забыв тщательно подобрать слова.

– К вашему сведению, я бывшая жена Джордана Джекса. Мы развелись тринадцать лет назад, потому что я хотела жить по-своему. И я приехала к нему совсем не потому, что мне от него что-то нужно. Я приехала в Калифорнию, потому что он сам заставил меня. – Господи, какой ужас, она совсем не то хотела сказать! А эти двое уже быстро строчили в своих блокнотах. Только сейчас она заметила магнитофон и видеокамеру. – Я должна объяснить! – воскликнула она. – Я имела в виду другое!

Но ее не захотели и слушать.

– Вы уже все сказали. Все, что нам надо, малышка.

Словно наперегонки, они бросились к своей машине, не обращая внимания на ее оклик.

Для Джини день в «Диснейленде» прошел как в кошмарном сне. Они с Мелани посетили разные аттракционы, кафе-мороженое, магазины, посмотрели фильмы в этом самом знаменитом парке на свете, но ничто не отвлекало Джини, она думала только о том, что вышла из себя в беседе с репортерами. Им даже не придется искажать ее слова, чтобы повредить репутации Джордана.

Что касается Мелани, то она беззаботно наслаждалась «Диснейлендом». Когда Джини поделилась с нею беспокойством по поводу своих слов, Мелани засмеялась:

– Папа все поймет. Они были такие противные, любой бы на твоем месте взбесился.

Когда, уже ближе к вечеру, Мелани и Джини вернулись в Малибу, все оказалось намного хуже, чем Джини могла себе представить. В гостиной телевизор с огромным экраном вещал на полную мощность. Фелиция и Джордан стояли перед ним в мрачном молчании. В руках у Джордана была газета, раскрытая на полосе, посвященной миру развлечений. Даже издали, едва войдя в комнату, Джини разобрала заголовок, который огромными буквами тянулся через всю полосу: «ДЖОРДАН ДЖЕКС ПОХИЩАЕТ БЫВШУЮ ЖЕНУ И ПРИНУЖДАЕТ ЕЕ К СОЖИТЕЛЬСТВУ».

На экране Джини увидела себя, с запрокинутой назад головой, она махала кулаками и в бешенстве кричала репортерам: «Я приехала в Калифорнию, потому что он сам заставил меня!»

Фелиция подошла и выключила телевизор.

– Думаю, ты видел достаточно и понял, что именно я имела в виду.

– Джордан, я… я… – дрожа от желания все объяснить, исправить, заговорила Джини.

Джордан поднял глаза и тут только заметил ее. Джини смотрела на него, оцепенев от стыда, а ведь ей хотелось броситься к нему и умолять о прощении. Но она сдержалась: что-то угрожающее в его поведении остановило ее.

Глубокие, горькие складки залегли по обеим сторонам его жестко очерченного рта. Неужели она причинила ему такое ужасное несчастье? И внезапно она пожалела, что не лишилась дара речи в те жуткие минуты.

Скомкав газету, он отшвырнул ее на кушетку, потом повернулся к Джини.

– У вас с Мелани, кажется, был неплохой денек, – проговорил он хрипло, но сдержанно.

Потом подошел к ней и обнял за плечи. Что-то пощекотало короткие завитки волос на виске – она ощутила прикосновение его губ. Но прикосновение холодное, неласковое.

– Папочка, мы ездили в «Диснейленд», и там какие-то жуткие парни надоедали маме, она прямо взбесилась от них.

– Я это понял. – Он улыбался дочери так, как не улыбнулся Джини.

– Пожалуй, схожу посмотреть, как там на пляже, – проговорила Мелани, почувствовав, что этого и ждет от нее отец.

Джордан одобрительно кивнул. Трое взрослых в полной тишине наблюдали за девочкой, пока она не вышла.

– Джини не могла причинить тебе большего вреда, даже если бы сделала это нарочно, – наконец прервала молчание Фелиция.

– Мне очень жаль, Джордан, – успела вставить Джини, – я никогда не имела в виду…

Но его тихий голос не дал ей закончить:

– Что сделано, то сделано. Не думай об этом. Все забудется. Пресса – испытание для любого человека, ошибиться может каждый.