Донна Олвард - Гордые и одинокие

— Я испекла печенье, — пролепетала она. — Хочешь?

— Нет, спасибо.

Что он делает здесь? Почему в форме? Это конец? Если так, то где благословенное облегчение? Почему мысль о том, что Ноа возвращается к привычной жизни, порождает пустоту в душе?

Затянувшуюся паузу первой нарушила Лили:

— Так почему ты в форме?

— Я был на похоронах, в Драмхеллере.

— Это тот погибший солдат, о котором сообщали в новостях? — осенило ее.

Ноа кивнул.

О гибели молодого капрала писали в газетах, да и по телевизору показывали подготовку к похоронам. Однако Ноа ничего не говорил ей, и она решила, что он незнаком с погибшим. Но дело было даже не в этом. Лили поняла, что он упорно скрывает от нее армейскую сторону своей жизни. Так же, как скрывал свои шрамы.

— Ты не упоминал о нем.

— А зачем?

— Ты знал его?

— Он служил во втором батальоне. Я был капитаном в том же полку. Я был обязан пойти.

Капитан в том же полку. Конечно же его мотив — долг, тот самый долг, который заставит его вернуться в армию. Лили обрадовалась, что не ответила согласием на его признание. А как ей хотелось этого! Пугающие до смерти слова уже вертелись тогда у нее на языке. Но в конце концов стало бы только хуже. Однако прощаться с Ноа не менее больно.

Ноа никоим образом не похож на Кертиса или на ее отца, которого она никогда не видела. Если он уйдет, то по веским причинам, а не из-за слабости характера. Ноа покинет ее, потому что он сильный, потому что у него есть свои убеждения.

— Извини, — пробормотала Лили, отворачиваясь. Она взяла со стола кружку с остывшим шоколадом и вылила его в раковину, после чего сполоснула кружку. — Тебе, наверное, тяжело.

— Это всегда тяжело. Но близким гораздо тяжелее.

Вот и еще одна причина, по которой лучше расстаться с ним сейчас, после всего нескольких недель знакомства. Кроме того, Лили не сомневалась, что Ноа будет счастлив только в привычной обстановке. Армия стала его Большим Приключением. А Лили не желала оказаться за бортом, в стороне от мира, в который он не хотел ее впускать. За все это время она ни разу не видела Ноа в форме. Может, он и сказал, что любит ее. Может, он считает, что это действительно так.

Но любовь заставляет людей делиться сокровенным. А Ноа никогда не делился с ней своим миром.

И не просил ее поделиться своим.

— Проходи, присаживайся. — Лили прошла в гостиную, заняв единственное кресло и предоставив ему диван.

Было бы слишком большим соблазном устроиться рядом с ним. Ей непременно захочется прикоснуться к нему, подсесть поближе. Затем она потеряет контроль над собой. А в кресле Лили чувствовала себя в относительной безопасности.

Ноа присел на краешек дивана, положив берет на колено. Именно так Лили представляла себе офицеров, приносящих плохие вести. Тишина. Почему бы просто не покончить с этим, и все, а то она уже начала волноваться. Но не стоит выдавать себя, демонстрируя тщательно скрываемые эмоции. Следует собраться и успокоиться.

— Я раньше никогда не видела тебя в форме. — Она скрестила руки на груди. — Ты рад, что скоро вернешься на службу?

Ноа сдвинул брови, будто разгадывая загадку:

— Немного. Лили, я пришел, чтобы...

— Ты здорово выглядишь, — перебила она его и выдавила из себя улыбку. — Могу поспорить, ты не можешь дождаться, когда окажешься в армии. Ведь свадьба позади, а ты быстро поправляешься.

Ноа приосанился. Лили поняла, что он уже не собирается продолжать фразу, которую было начал.

— Да, врач сказал, что скоро будет готов протез.

— Это чудесно.

Лили попыталась представить Ноа с искусственной рукой, но не смогла. Для нее он навсегда останется человеком с пустым рукавом, в потертых джинсах и запыленных ковбойских сапогах, а не незнакомым мужчиной в превосходно сидящей военной форме. Она даже не знала, как разговаривать со столь официально выглядящим суровым офицером.

— Ты не узнал, когда возвращаешься на службу?

И вновь по лицу Ноа ничего нельзя было понять. Лили оставалось лишь удивляться, как ему это удается. Она часто читала его, как открытую книгу, хотя и бывали моменты, когда он очень удачно скрывал свои эмоции. Она затаила дыхание в ожидании ответа.

— Не терпится избавиться от меня?

Если бы все было так просто! Она засмеялась, но безрадостно. Избавиться от него? Никогда. Но, если это произойдет само собой, без ее участия, она будет только рада.

— Ты четко дал понять, что эти месяцы были лишь временной остановкой. Твоя настоящая жизнь — в армии.

— Ну да.

— И что теперь? Ты разузнал, какая именно служба тебя ожидает?

Ноа резко поднялся, подошел к камину и встал спиной к ней. Сердце Лили заколотилось сильнее. Ее внимание почему-то сосредоточилось на четких линиях его военной формы, золотых полосках на рукаве, ярко горящих на темно-зеленом фоне. Пусть он лучше уйдет. Теперь Ноа стал совсем другим. Она даже заскучала по тому ворчливому, но улыбчивому парню, с которым общалась в течение нескольких недель. А вдруг тот, кто стоит перед ней сейчас, и есть настоящий Ноа? А прежний — лишь плод ее фантазии?

— У меня есть несколько вариантов, — ответил он. Затем повернулся, зажал берет под мышкой. — Лили, по поводу того, что я сказал той ночью...

— Тебе не надо ничего объяснять. — Она попыталась улыбнуться, однако ей было слишком больно. — Это была тяжелая ночь. Я понимаю.

— Ты думаешь, я лукавил?

Ей не хотелось, чтобы он взял свои слова обратно. Но еще больнее слушать его вранье. Те слова не могут быть правдой. Она, похоже, совсем не знает его.

— Это была очень эмоциональная ночь, Ноа. Для нас обоих. Да и все время, что мы знакомы, тоже.

Для Лили это именно так и было. Она вовсе не хотела влюбляться. Глядя на Ноа сейчас, она только укреплялась в своем решении. Ей не по силам быть женой военного. Невозможно стать счастливой, зная, что муж держит в тайне от тебя большую и самую важную часть своей жизни. А ей требовалось полное слияние. Она мечтала войти в мир Ноа, а не становиться придатком к нему. Лили слишком долго прожила в тени своей матери и не собиралась повторять этот печальный опыт. Она постоянно будет одна, будет ждать его, скучать по нему, беспокоиться, где же он. А Ноа, вернувшись, не поделится с ней ничем. Такое существование погубит их чувства, даже если это любовь.

— С тех пор, как ты ушла, я много думал. О тебе, об армии, о жизни...

— Ноа... — Лили встала, не зная, куда он клонит, но чувствуя, что ей не понравятся его слова.

Он шагнул к ней и схватил ее за руку:

— Я люблю тебя, Лили. Я сам не ожидал, что когда-нибудь скажу это, но скрывать больше не могу.