Валери Парв - План похищения

— Майк Стэффорд рассказал мне о твоей невесте.

Рука Бена разрезала воздух.

— А он сказал тебе, что я виноват в ее гибели?

— Он с этим не согласен.

— Не Майк принял решение, от которого она умерла. Марина была пилотом в моей эскадрилье, дочерью адмирала, который очень хотел иметь сына. Она всю жизнь доказывала ему, а потом мне, что не уступит в деле любому мужчине. Я отстранил ее от опасного задания, потому что она не была для него готова, но она поступила по-своему. Расследование показало, что она неправильно рассчитала расстояние до земли и потеряла управление. Она могла прыгнуть с парашютом, но ждала, пока ее штурман выберется, ждала слишком долго. Она умерла за три дня до нашей свадьбы.

— Ты не можешь винить себя в ее безрассудстве. Нам всем приходится отвечать за свои поступки. Так случилось с Мариной. Так случилось с Шейном. Я тоже не неприкосновенная.

— Ты думаешь, я поступаю неправильно, желая защитить тебя?

— Защитить, а не лишить возможности даже дышать.

— Вчера ты была на волосок от смерти. Тебя могли убить.

— Но я же осталась жива. Мне нужна свобода действий, как и каждому человеку. — Ей также нужна была его любовь, но ничто не заставило бы ее сказать это.

— Останься хотя бы до тех пор, пока не заживет твоя лодыжка. Тогда, если тебе все еще захочется уехать, я не буду тебя удерживать.

Она обратила внимание, что он не попросил ее ради него. Может, она была права и он действительно сожалел о своем предложении.

— Очень хорошо, я пока останусь.

Ну а как его травмы, ведь он тоже пострадал после налета на дом.

Она слышала, что доктор предупредил Бена, что его ребра сильно пострадали и ему надо беречься. Должно быть, он сильно ударился, когда вломился в дом, подумала она. Но не стала высказывать ему сочувствия, зная, что он не любит этого.

— Как остальные? — спросила она.

— Изабелла и Адам вместе продумывают дальнейшую стратегию, — сообщил он ей. — Моя кузина должна была родиться в воинственном племени, а не в королевской семье.

Мэган кивнула.

— Кажется, ей нравится быть постоянно в действии.

Он скорчил гримасу.

— Она никогда не простит мне, что я посоветовал королю отозвать ее во дворец из флота, в то время как она уже пошла на повышение и могла получить погоны лейтенанта.

— Ты посоветовал ему? Бен, как ты мог?

— Она принцесса, и ее место здесь.

— Но ты же сам отказываешься жить здесь и быть связанным какими-то правилами, этикетом.

— С Изабеллой — другой случай.

Мэган почувствовала, как ее кровь закипает.

— Потому что она женщина? Или потому что ты не хочешь потерять еще одну женщину, как ты потерял свою невесту?

— Что за допрос, Мэган?

— Мне не нравится, как ты относишься к женщинам. В наше время такое отношение унизительно и недопустимо. Может, дворец и был построен в десятом веке, но люди, живущие здесь, принадлежат сегодняшнему дню, и тебе пора изменить свои взгляды.

Он посмотрел на нее сверкающими глазами.

— Ты закончила?

— Да, я сказала все, — ответила она предательски сиплым голосом.

Он тоже услышал сиплые нотки.

— Я надеюсь. Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь, а не ругаться с тобой.

Кажется, мы всегда готовы поругаться, подумала она. Она не собиралась подчинять свою жизнь кому бы то ни было, а уж тем более человеку, который не признавал роли женщины в решении важных вопросов жизни.

— Да, действительно. — Он аккуратно сел на диван, стараясь не дотрагиваться до ее перевязанной лодыжки, и взял ее руки. — Когда мы вместе, мне хочется делать две вещи. Первая — ругаться.

Когда он держал ее руки, она едва могла дышать.

— А вторая?

— Обнимать тебя. — Он обнял ее за плечи, прижав к своей мощной груди. У нее перехватило дыхание, когда его губы дотронулись до ее волос, потом до бровей, потом пробежали по контуру ее лица. Она чувствовала, как сильно билось его сердце рядом с ее. Когда его губы приблизились к ее, она была на грани блаженства. Теплый, требовательный, пробуждающий чувства, его поцелуй был сродни живой воде, исцеляющей и дающей силы. Она не смогла удержаться и не ответить на его поцелуй.

Мэган не была невинной, но Бен заставлял ее чувствовать себя такой. Каждое прикосновение казалось новым и заставляло ее дрожать, каждое прикосновение его губ к ее было обещанием чего-то.

Она хотела дать ему все, что у нее было. Она не могла больше сдерживать свое желание. На ее шелковую ночную сорочку был накинут только легкий пеньюар, и его руки скользнули под него, поглаживая нежную кожу плеч, согревая, возбуждая. Когда он дотронулся до ее груди, она глубоко вздохнула, ей не хватало воздуха. Она запрокинула голову, ловя воздух ртом.

Мэган пыталась контролировать себя, но каждое прикосновение его пальцев к ее горячей коже мешало ей. Удовольствие и боль, желание и здравый смысл. Удовольствие и желание росли, сделав ее беспомощной в его руках. Она дрожала сильнее по мере того, как он доводил ее до грани экстаза. Затянувшееся, сводящее с ума удовольствие она едва могла выносить.

Сдаться. Ответить ему «да», ведь она хотела, чтобы Бен обладал ею, больше, чем она когда-либо что-либо хотела. Но последним усилием воли она стала сопротивляться.

Он почувствовал ее сопротивление и оторвал голову от ее груди. Его глаза ярко блестели.

— Я причинил тебе боль?

Почти, подумала она. Она так близко была к тому, чтобы отдаться, что испугалась.

— Нет, — еле слышно сказала она распухшими от ласк губами.

Он казался смущенным, потом сердитым.

— Просто… нет? Ты не можешь отрицать, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

Она опустила глаза, едва сдерживая слезы. Он должен был понять, что делает с ней. Особенно сейчас, когда она готова была уже быть его, но она знала, что для него мало значила, и остановила себя.

— Я думала, что да, но я ошиблась. Я не могу выйти за тебя замуж, Бен.

— Потому что…

— А я должна сказать причину?

Раздраженным движением он одернул ее сорочку и пеньюар и отстранился.

— Да, должна. Если бы ты отказала мне, когда я в первый раз сделал тебе предложение, я бы понял. Я бы посчитал, что неинтересен тебе. Но ведь это не так?

Его рассерженный взгляд преследовал ее.

— Ты знаешь, что нет.

— Значит, ты хочешь меня и я хочу тебя. Мы оба свободные люди.

Его взгляд застыл на ней. Она почувствовала себя загнанной в угол.

— Не так ли?

Он начал расхаживать по комнате.

— Я не могу поверить, что ты все еще хранишь верность отцу Молли.

Мэган чувствовала себя чудовищем, но решила не возражать ему.