Дебора Диксон - Ты - мой спаситель

Какая дура! Ее снова обманула реклама. Не может быть ничего лучше рекламы. Сколько раз еще ее надо учить?

Дура, дура, дура! Потому что и сейчас продолжает надеяться, что у Бо есть объяснение случившемуся. Он молчал так долго, что Мэгги подумала, не прикидывает ли он, как лучше вышвырнуть ее из своего кабинета. Самый легкий способ избежать вопросов, на которые не хочешь отвечать, — избавиться от человека, который их задает. Именно этот подход до сих пор эффективно срабатывал у Беннета. Может быть, Бо перенял у доктора его опыт.

Молчание было неловким и нарочитым. Он разглядывал ее так, как те, кто раз в год наведывается в музеи, разглядывает абстрактные картины — не вполне понимая, но завороженный их сложностью. Мэгги уже собиралась было прервать невыносимую тишину, но он вдруг ответил:

— Я вам не лгал, Мэгги, и не звонил Беннету. Он сам мне позвонил.

— О, конечно! Он просто позвонил вам ни с того ни с сего и сказал: «Привет, как дела, не сожгла ли Мэгги что-нибудь еще на этой неделе?» И вы сочли себя обязанным поделиться сведениями.

— Нет, — прорычал Бо. — Этот разговор затянется надолго, если вы будете цепляться к каждому моему слову. Я не хочу быть жестким, но, очевидно, к тому идет.

Он обогнул стол, ногой оттолкнул стул в сторону и стал пристально смотреть на нее, ожидая, пока до нее не дошли его слова. Когда Мэгги села, жесткие черты его лица чуть-чуть смягчились, и он прислонился спиной к столу, заняв позицию напротив нее.

— Слушайте внимательно, Мэгги, повторять я не собираюсь. Беннет позвонил мне сам раньше восьми утра. Я просто оказался здесь случайно, потому что к тому времени, как добрался бы домой, времени на сон уже не осталось…

Он сделал паузу, ожидая извинений, наводя ее на мысль, что она должна почувствовать себя виноватой. Мэгги действительно почувствовала себя виноватой, но решила ни в коем случае не просить прощения за то, что вынудила его выполнить свою работу. Поэтому она заставила себя ответить ему столь же выжидательным взглядом и промолчала.

— Ладно, — продолжал Бо. — По крайней мере, вы слушаете. Когда Беннет позвонил, он задал всего один вопрос. Если бы я ему не ответил, он нашел бы кого-нибудь еще. Он хотел знать, горел ли вчера ночью сарай рядом с вашим домом.

— Что? — Мэгги вскочила со стула, словно подброшенная пружиной. — И вы его не арестовали? Какое еще вам нужно доказательство, что это он меня подставил?

Бо рассмеялся в ответ на ее предложение.

— Господи, Мэгги, у меня меньше улик для ареста Беннета, чем для вашего задержания.

— Только подумайте! Беннет случайно звонит вам сегодня утром насчет пожара в сарае. Откуда ему о нем известно? Он начался слишком поздно, чтобы попасть в газетные сообщения, возможно, о нем все равно бы не стали упоминать. Там даже не было съемочной группы. Это же просто старый сарай!

Ее рассуждения казались ей самой настолько неоспоримо логичными, что Мэгги не могла поверить, что надо ему что-то объяснять. Она придвинулась поближе, чтобы видеть его глаза, видеть, понимает ли он то, что она пытается ему втолковать.

— Так откуда же он узнал о сарае, если вы ему не рассказывали и я тоже? А? Или ему рассказал тот человек, которого он нанял сжечь сарай, или он сам его поджег. Как еще он мог узнать?

Выражение лица Бо не изменилось. Она ни в чем его не убедила. Мэгги почувствовала, как гаснет ее возбуждение, ощутила ужасную уверенность: что бы она ни говорила, что бы ни делала, ничто не остановит цепочку проклятых совпадений, все сильнее опутывающую ее. Бо собирается пробить бреши в стене ее выводов, и после этого она снова станет подозреваемой номер один — недовольная медсестра, вознамерившаяся отомстить.

Впервые Мэгги начала бояться не только воспоминаний. Она начала бояться будущего, начала задавать себе вопрос: какое количество улик считается достаточным? Какое количество совпадений будет более чем достаточным? Начала вспоминать, есть ли среди ее знакомых хороший адвокат, и сможет ли она нанять его, оставшись без работы.

— Мне очень жаль, Мэгги, — мягко произнес Бо. — Я знаю, вам бы хотелось, чтобы в этом пожаре был виновен Беннет, но я не могу сделать вывод о его виновности на основании телефонного звонка. Он мог узнать о пожаре из самых разных источников.

— Каких? — резко возразила она. — Скажите мне, как он мог узнать? Хочется, чтобы ответ был более убедительным, чем моя версия.

— Просто. Один из вчерашних пожарников мог сегодня утром увидеть статью в газете и позвонить своему любимому члену больничного Совета — Беннету.

— Откуда ему знать Беннета? — сопротивлялась Мэгги.

— В добровольные пожарные дружины идут люди из самых разных слоев общества, Мэгги. Политики, бизнесмены, заводские рабочие, бухгалтеры, мясники — кто угодно. Один из них легко мог оказаться приятелем Беннета по игре в гольф. Откуда мы знаем?

— Нет, я не думаю…

— Ш-ш-ш. Не думайте. Теперь моя очередь. Вы задали вопрос. — Бо перебирал возможности одну за другой. — Один из ваших соседей мог прочесть газету, проезжать мимо, сопоставить факты и позвонить Беннету. Или тот человек, которому принадлежит этот сарай, мог ему позвонить. Ваша фамилия написана на почтовом ящике. Людям известно, что ваш док входит в Совет больницы. Его имя часто упоминают в новостях в связи с общественной жизнью и благотворительностью. Большинство людей звонят члену Совета, чье имя запомнили. Кто угодно мог ему позвонить.

Мэгги автоматически протянула руки к его груди, пальцы ее с отчаянием вцепились в ткань и крепко сжали.

— Нет. Это был не кто угодно. Это был некто. Вы должны были узнать его имя. Не могу поверить, что вы не спросили его имени.

— Мэгги, любой новичок достаточно осведомлен, чтобы задать этот вопрос. Я спросил. Спросил не один раз. Беннет упорно держался за версию о том, что ему на рассвете позвонил один местный житель, проявивший озабоченность.

— И с чем я остаюсь?

— А с чем вы хотите остаться?

— С самой собой.

— Нет, не хотите, — резко бросил Бо, хватая ее за запястья и отрывая руки от своей рубашки. — Вас всю жизнь оставляли наедине с самой собой.

Мэгги попыталась отнять у него руки, но Бо только крепче сжал их и не отпустил. Он держал ее ладони в своих стальной хваткой. Она не вырвется у него, пока он ей все не выскажет.

— Если бы вы действительно хотели покончить с этим — и чтобы вас оставили в покое, — то могли бы объяснить ваши приступы паники, и почему вы не выдержали один из тестов на полиграфе. А заодно могли бы упомянуть и о Саре Аластер. Вы ведь были там, правда? В ту ночь, когда Сара погибла? Именно по этой причине вы не выдержали испытания на полиграфе, не так ли?