Ронда Гарднер - Уйти или остаться?

Моя первая любовь… Нет! — содрогнулась она от отвращения. Слепое плотское влечение! И как можно было так обманывать себя?

Просто я до сих пор не знала, что такое любовь, подумала Дороти.

Адела, так и не добившись разрешения дожидаться отца, отправилась в кровать и давно уже заснула.

Ингрид поставила роскошный ужин подогреваться в духовку.

Ник вернулся поздно вечером и сразу прошел в свой кабинет.

Ни улыбки, ни слова приветствия… А она-то, словно последняя идиотка, вырядилась в новое зеленое платье из испанского бархата!

— Адела спит? — отрывисто спросил он. — Впрочем, я в любом случае поднимусь к ней.

Дороти вернулась в гостиную. Сумка с куколками, кусочки ткани и принадлежности для шитья были надежно спрятаны под диван. Она извлекла их и взялась за платьица.

Что же случилось? Когда они говорили по телефону, он был совсем другим. Даже позволял себе невинно шутить. Может, уже жалеет, что безрассудно нарушил дистанцию по отношению к временной прислуге?

Шитье — работа легкая, но кропотливая, требующая сосредоточенности, на которую Дороти сейчас была не способна. Пару раз уколовшись иголкой, она потеряла вдохновение. Лучше бросить все это и пойти к себе послушать радио. Зачем докучать хозяину, который так «соскучился по дому».

Минут через сорок к ней зашла Ингрид.

— Сэр Николас едва притронулся к ужину. — Экономка тяжело вздохнула. — Сейчас пьет кофе в кабинете и хочет поговорить с вами.

— Он не говорил, о чем? — спросила Дороти с тревогой.

Та покачала головой.

— Молчит. Это напоминает мне его поведение после… — Она умолкла.

— После развода? — продолжила девушка. Ее охватило дурное предчувствие.

— Ну… да. А я-то думала, хозяин нашел в себе силы перечеркнуть прошлое.

— Это нелегко, — тихо сказала Дороти и вышла из комнаты.

Дверь кабинета была закрыта, и она легонько постучала.

— Войдите. — Интонация не предвещала ничего хорошего.

Ник, стоя у камина, бросал в огонь какие-то бумаги. Он сменил строгий деловой костюм на джинсы и домашний свитер.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. — Он сделал паузу. — Во-первых, я предупредил директора школы, что Адела не вернется к ним после Нового Года.

— Прекрасно! — обрадовалась Дороти. — Думаю, вы приняли абсолютно правильное решение.

— Вы уверены? — Серые глаза оставались чужими. — Я не могу сказать, что в восторге от собственного поведения в последнее время. — Ник тщательно разорвал несколько листков. — Например, я ошибся в вас, — добавил он с холодной беспощадностью.

— Я не понимаю… — начала Дороти, но возражать было бесполезно.

— Не лгите мне, мисс Ламметс. И не приучайте врать мою дочь! — вскипел он.

Она начала уже смутно догадываться, в чем дело, но решила выслушать все до конца.

— Я не собираюсь контролировать ваши амурные похождения, — мрачно заявил Ник. — Хотя надеялся, что горький опыт мог бы научить вас кое-чему. Но я не позволю вам совокупляться здесь с этим куском дерьма. — Он с такой силой ударил ногой по каминной решетке, что погнулись прутья.

Дороти жадно впитывала каждое его слово.

— До вашего появления мне удавалось держать его на расстоянии. И я искренне верил, что какие бы отношения у вас ни были в прошлом, эта связь давно закончилась. Если бы я хоть на минуту заподозрил… — Он стиснул зубы и угрожающе посмотрел на нее.

Дороти спокойно выдержала и это. Теперь уже не оставалось сомнений, что правда на ее стороне.

— Как вы могли вмешивать в это ребенка? Заставили Аделу покрывать вас. Доверили ее этому ублюдку. Позволили ему везти мою дочь в школу!

Спокойствие, внушала себе Дороти. Речь обвинителя слишком затянулась. Перейдем к защите!

— А ваш братец ждал моего разрешения?! — всплеснула руками она. — Не забывайте, что я здесь — всего лишь служанка! Адела была ему очень рада, и я даже пикнуть не успела, как они укатили вместе. Я успокоилась только тогда, когда удостоверилась, что малышка оказалась в школе. А не в притоне.

— Продолжайте. — Ник облокотился о книжный шкаф.

— Кстати, как вы узнали?

— К несчастью для вас, мисс Роквит была на совещании попечительниц и видела, как он высадил Аделу. Она не поверила своим глазам.

— Или не упустила возможности порадовать вас, — едко заметила Дороти.

— Это мой старый друг. Зная ситуацию, Сью, естественно, встревожилась.

— Конечно. — Дороти помолчала. — Теперь о «замалчивании». Признаю, мы с Ингрид решили, что лучше не рассказывать вам о Холдене. — Она опустила глаза. — Не бередить старые раны. Но и не лгать! — добавила она гневно.

— Тогда почему Адела боится говорить? Она только что рыдала, твердя, что Рождество будет погублено? Кто и зачем давит на ребенка?

— Я никогда не позволила бы себе ничего подобного! — вскричала Дороти. — И у меня нет романа с Джеффри Холденом. Если не верите, спросите у Аделы, где я спала в ту ночь.

Стальные глаза по-тигриному сузились.

— Зачем же он приезжал сюда? Я запретил ему приближаться к этому дому!

— Ваш блудливый брат чувствовал себя как дома. Кстати, у него до сих пор есть ключи. — И тут ее осенило. — Но он искал не меня! Холден был удивлен этой встрече не меньше меня.

— Вы держите меня за дурака? — презрительно бросил Ник. — Что еще могло привести его сюда? Джеффри чертовски рисковал. При нашей последней встрече я поклялся, что убью его, если увижу снова.

— Наверно, вам лучше знать психологию столь близкого родственника.

Он хрипло засмеялся.

— Но вы были очень близко знакомы шесть лет назад.

Дороти покачала головой.

— Я его совсем не знала… как человека — если о нем вообще можно так сказать. — Она перевела дыхание. — И, раз уж мы затронули эту тему, как давно вы узнали меня?

— В тот самый вечер, когда вы ворвались в мой кабинет, собираясь читать мораль. Конечно, вы изменились. Без дешевой косметики, без парика. Но глаза-то остались прежними. — Ник пристально посмотрел на нее. — Этот затравленный, испуганный взгляд, который вы бросили тогда, спускаясь по лестнице, преследовал меня долгое время. И я сразу же узнал его.

— Но, — спросила она с горечью, — почему же вы не выбросили меня за дверь, как в прошлый раз?

— Я был заинтригован, — протянул он. — Превращение подгулявшей сопливой красотки в воинствующую защитницу детей казалось необъяснимым. Вы явно не желали быть узнанной, и я решил подыграть вам.

Дороти была просто раздавлена.

— В вашей семье любят поиграть, — сказала она бесцветным голосом.