Пристань надежды - Лилия Фандеева
– Я тебе очень благодарен за все, и я тебя так люблю, – говорил он, целуя жену.
Он подхватил ее на руки и понес в спальню, Надя прижалась к нему со словами: – « Я тебя тоже очень люблю».
После бури страсти, наступило безмятежное затишье. Они лежали, обнявшись, и тихо переговаривались. Месяц тревожной разлуки сделал их, как будто ближе, чем полтора года прожитые вместе после брака.
К вечеру, до ужина, они наведались в квартиру, которую Надя посетила чуть больше недели назад. Юрий показал ей тайник, где оставил на хранение деньги на «черный день» и забрал их, а Надя достала из своего «тайника» документы на квартиру. Теперь прятать их не было смысла, тайна была раскрыта. Они вернулись через час домой, обсуждая по дороге квартирный вопрос.
– Я думаю, ты должна оставить квартиру. Можно ее сдавать, но продавать не надо. Кто знает, когда наша Лиза соберется замуж? Можно потом ее просто переоформить, если она соберется жить отдельно от нас.
– Ты прав, цены растут, а так она есть и есть. Только ты забыл о том, что за услуги надо все равно платить. Сколько там набралось долгов?
– Надюша, ты меня обижаешь. Неужели ты думаешь, я об этом не подумал? До моего ареста я оплачивал услуги вперед, не дожидаясь квитанций и расчетов.
– Тогда ты дважды молодец, – сказала жена, въезжая во двор дома.
Первым делом Смирнов отсчитал деньги для Никитичны и Стаса, разложив по разным конвертам и на расходы для дома. Остаток и конверт для Стаса он положил в сейф, а с двумя другими спустился на кухню.
– Прости Никитична за задержку зарплаты и получи с виновника премию за ожидания и небольшие неудобства, – сказал он и протянул ей конверт. – И деньги на хозяйство, как раньше, – положа конверт на край стола, улыбнулся он. – Поездка на рынок завтра не отменяется.
Он опять поднялся наверх и позвонил своему водителю, которого уволили после его ареста. Трубку долго не брали, потом послышался голос Александрова.
– Здравствуй Павел Иванович. Как твое драгоценное здоровье? Чем можешь порадовать? – спросил Смирнов.
– Юрий Владимирович, Вы откуда звоните? Как вы? Что нового? Меня уволили после Вашего ареста, пропуск забрали, так что я только в общих чертах знаю и то не все.
– Как у Вас с работой? – поинтересовался Смирнов.
– Таксую потихоньку на своей машине, вот и вся работа. Ваша машина на подземной парковке, правда, ключи одни я не отдал.
– Молодец, Иванович! Как вы смотрите на то, чтобы вернуться на работу? Меня оправдали, но об этом при встрече, если согласитесь.
– Работать с Вами как прежде? Вы сомневаетесь в том, что я соглашусь? Да я двумя руками «за». Говорите, что нужно сделать.
– Как всегда, в понедельник повезете мою арестантскую персону в компанию. У Вас есть два дня, чтобы привести машину в порядок. Да, на работе Вас восстановят, а не примут вновь. Но эти рабочие моменты мы решим в понедельник. Вопросы ко мне будут?
– Я подъеду в понедельник, как обычно в 7:30. Спасибо.
Все первоначальные моменты, для предстоящего выхода на работу были решены. Надя и Никитична решали, что приготовить на воскресный обед и какие продукты необходимо купить завтра. « Как же хорошо дома. Как хорошо, что Надя рядом» – думал Юрий, наблюдавший за женщинами со стороны. Суббота не прошла, пролетела. Пролетела по той причине, что все планы, намеченные на субботу, подверглись такой корректировке, которой не ожидал никто. Никитична еще до завтрака уехала с хозяином на рынок. Надя, после бессонной ночи нежилась в постели, то просыпаясь, то засыпая вновь. Подъехавшее такси, высадила пассажирку, которая спешила в дом и лишь на ходу весело крикнула дворнику: – «Доброе утро»! Бросив свою сумку и снимая на ходу шубу, она поднималась наверх. Тихонько постучав в дверь комнаты отца, и не дождавшись ответа, она приоткрыла дверь и увидела Надю одну. « Куда все подевались?» – подумала она, прикрывая дверь. Она спустилась вниз и вышла на улицу:
– Куда все подевались в такую рань? – спросила она дворника.
– Хозяин повез Никитичну на рынок. Владимир Петрович будет часа через два, он у себя. Они вас только завтра ждут, – ответил он.
– Тогда не говорите им, что я приехала. Пусть будет сюрприз, – попросила она и вернулась в дом.
Подхватив свою шубку и сумку, она поднялась к себе. Разобрала свои вещи, оставив в сумке только подарки. Переоделась в домашний костюм и подошла к окну, высматривая знакомую машину. Прошло минут пятнадцать, когда во двор въехал отцовский джип. Лиза вышла из своей комнаты, присела на ступеньку, которая не просматривалась снизу и напрягла слух.
– Вы, Никитична всегда таскаете такие тяжести? Здесь же килограмм пятнадцать, не меньше.
– Нет, я беру меньше. Это для завтрашнего обеда, да к приезду Лизы купила то, что она любит. Семь дней прошло, как она улетела, а я уже скучаю. Мы так за месяц сдружились. Правду говорят, что горе сближает людей. Слава Богу, все закончилось. Наденька нам, как мать родная. Я даже не знаю, чтобы мы без нее делали. Лиза ее слушала, не перечила, а вот уезжать не хотела, переживала за Надю. Да, что это я разговорилась? Сейчас завтракать будем, минут через двадцать пицца будет готова. Жаль, Лизоньки нет, но я и завтра приготовлю.
– Не буду ждать до завтра, зря, что ли я сегодня прилетела, – подала голос Лиза, спускаясь по лестницы.
Она бросилась на шею к отцу. Так они стояли, обнявшись минуты три. Лиза от радости встречи плакала, а отец утешал ее. Потом она обняла Никитичну, поцеловав ее в щеку.
– Что ты там купила к моему приезду? Я вернулась! Завтрашний обед будет по поводу воссоединения семьи? Кто будет? Как вообще все прошло в мое отсутствие? Надя как? Я заходила, она спала. Не томите ребенка, рассказывайте.
– С чего начинать, дитя? – спросил отец, обнимая дочь.
– С Надей все в порядке? Она как командир у нас
