Любовный треугольник - Элла Александровна Савицкая
— Им плохо от того, что они не в состоянии поддержать свою дочь, — категорично отрезает он, — а не от того, что она ушла.
— Нет, именно от того, — восклицаю я, и тут же понижаю тон, — твоя мама… — произношу намного тише, — Она очень тяжело переживает уход Мариам. Ты не хочешь замечать, но ей больно. Когда так поступает собственный ребёнок, это ужасно. Представь, если Арсен или Гор так однажды придут к тебе и скажут, что уходят от нас из-за того, что влюбились. Что ты будешь делать?
— Познакомлюсь с их избранницами.
Мои глаза в ужасе округляются.
— Даже если они будут не армянками?
— Мне плевать кем они будут. Хоть китаянками. Если сыновья будут счастливы с ними, я благословлю их.
— Как ты можешь так говорить? — непонимающе верчу головой, не узнавая мужа. — Давид! А как же кровь?
— А что кровь? Грязнее станет от того, что они родят не чистого армянина? — глаза мужа сощуриваются и опасно блестят, — Скажи, Ани, ты сама-то примешь любую избранницу сыновей?
— Нет! То есть… Да, — от волнения у меня начинают трястись руки. Я не понимаю его. Смотрю на него, а перед глазами будто чужой человек. — Давид, речь не о них. Речь о Мариам. И я… Прости, но я не хочу присутствовать у неё на свадьбе.
Чувствую, как гореть начинаю, потому что впервые между мной и Давидом настолько сильное разногласие.
— Не хочешь… — повторяет он медленно, будто сам для себя.
— Не хочу. Это как предать твоих родителей. Я не могу так с ними поступить. Они не простят. Да и моя мама тоже не поймёт. Она до сих пор поверить не может в происходящее.
Мне кажется, у меня поднимается температура. Хочется приложить ладони к щекам, чтобы остудить их. Мне не нравится, как Давид смотрит на меня. Не нравится то, что наши мнения расходятся. Но если в чем-то я могла молчать раньше, то в этом не могу. Мне совесть не позволит уехать и веселиться на свадьбе Мариам. Свадьбе, которой все не рады.
— Что ж… Я не заставляю. Оставайся дома.
Развернувшись, Давид уходит вверх по ступеням, а у меня сердце из груди выпрыгивает. Неправильно я поступаю. Знаю, что неправильно. Мама всегда учила, что жена должна во всем соглашаться с мужем, но в этом я просто не способна это сделать.
И тем не менее догоняю его и негромко, чтобы не разбудить мальчишек, спрашиваю:
— Ты будешь ужинать?
— Нет.
Прикусив щеку, смотрю как его спина скрывается в нашей спальне. В горле дерет, обидно до жути. Я не хочу, чтобы он злился на меня. Не хочу, не выношу этого.
Несколько раз моргаю, чтобы избавиться от собравшихся в глазах слез, а потом возвращаюсь в зал, чтобы закончить убирать игрушки.
На следующий день звоню Лусине….
— Ты с ума сошла? — с ходу ругает она меня повышенным тоном, — Даже не вздумай отпускать его одного!
От непонимания не знаю куда себя деть.
— Но почему? Разве вы хотели бы, чтобы мы присутствовали на их свадьбе?
— Я бы хотела, чтобы этой свадьбы вообще не было. Но раз уж так сложились обстоятельства, и Давид туда едет, то ты тоже обязана быть с ним.
— Но я не хочу. Танцевать, смотреть в их счастливые лица, и знать, как вы тут страдаете…
— Мы уже взрослые, Ани. Ничего с нами не будет. Раз эта девчонка выбрала того мерзавца, то это её выбор и ей с ним мучиться. А я вычеркнула её из сердца. Нет больше у меня дочери. А вот сын, несмотря ни на что, ещё есть. И у него есть законная жена, которая обязана быть с ним.
— Но…
— Никаких но! Ты жена, Ани. Я надеюсь, ты не высказала ему своего мнения?
Мнусь, нервно комкая скатерть на кухне.
— Высказала…
— Глупая! — шипит Лусине, — Зачем? Кому лучше этим сделала? Только с мужем отношения портишь и настраиваешь его против себя, — глотаю слезы обиды, впервые слыша такой её тон в свой адрес, — жена должна быть мудрой и хитрой! Если тебе что-то не нравится, нужно постараться переубедить, но так, чтобы он подумал, что это его решение. Ни в коем случае, не высказывать свое мнение прямо. Он же тебя из-за сестры презирать станет. Ты же видишь, он даже против нас пошёл, защищая её. А ты…
— А я его жена, — шепчу тихо.
— Вот именно. Поэтому ты наденешь лучшее платье и сделаешь вид, что полностью его поддерживаешь. Ты ведь не хочешь, чтобы ваши отношения испортились?
Хмурюсь, вспоминая его вчерашний покрытый коркой льда взгляд. Желудок неприятно стягивает, когда я вдруг представляю, что он теперь всегда так будет на меня смотреть.
Не с уважением, как раньше, не с теплом… А вот так. Будто я никто…
— Нет, не хочу, — в ужасе мотаю головой.
— Вот и умница. И запомни, Ани, ты должна быть самой красивой на этой свадьбе. Чтобы у него и мысли не было смотреть на кого-то другого.
— На кого..?
— Да хоть на кого.
Закончив разговор, я утыкаюсь взглядом в скатерть. С одной стороны, я жутко не хочу ехать. А с другой, что если Лусине права? Что, если Мариам настолько дорога Давиду, что он не простит мне, если я не поеду и наш отношения навсегда станут другими?
От накатившей паники у меня вдоль позвоночника ползёт колючий мороз. Я не хочу такого. Слишком часто видела, как живут пары, в которых муж и жена друг друга не любят. Это ужасно. Постоянные ссоры, ругань. Я с ума сойду, если мы дойдём до такого.
Еле дожидаюсь вечера.
Когда Давид приезжает, накрываю ему на стол, и пока он садится, усаживаюсь напротив.
От волнения потряхивает, внутри всё дрожит.
— Давид, я подумала над нашим вчерашним разговором, — на то, чтобы сказать все это, у меня уходят почти все силы.
— И?
Накалывая на вилку мясо, муж обдаёт меня этим страшным холодным взглядом, от которого у меня мурашки всю кожу покрывают.
— Я была неправа. Мариам твоя сестра. Я принимаю её выбор. И очень хочу поехать с тобой и разделить с ней этот день.
Запрокинув голову назад, хмыкает. Даже жевать перестает, несколько секунд раздумывая над моими словами.
А для меня они тянутся, как вечность…
— Что ж, я рад.
И все… Это все, что он мне говорит. Молча доедает ужин, и отправляется в спальню.
Я же липким
