Дениз Робинс - Солнце сквозь снег

Люсия и Чарльз не общались ни с кем, кроме хозяев. Когда Чарльз возвращался из Лондона, — обычно около половины шестого, — они с Люсией ужинали вдвоем, а потом шли гулять по окрестностям или ехали кататься на машине.

Сейчас Люсия сидела в саду и с нетерпением ждала, когда вернется Чарльз. Она думала о том, как странно прошла эта неделя — все казалось каким-то нереальным, кроме ее любви к Чарльзу и его любви к ней. Живя здесь вместе, как муж и жена, они еще сильнее привязались друг к другу. Как это восхитительно, как дерзко — взять и показать язык всему миру и быть вместе, не боясь, что их застанут или разлучат. Люсия не могла нарадоваться тому, что больше никогда ей не придется возвращаться к Гаю, подчиняться ему, выполнять его прихоти и приказы. Всю неделю она полностью и безраздельно принадлежала Чарльзу. Она отдавалась ему целиком — душой и телом. Он, в свою очередь, оказался безукоризненным любовником. До сих пор она наслаждалась его любовью лишь урывками, но теперь, когда никаких преград между ними не существовало, он стал ей еще дороже. Их союз был очень счастливым.

Однако, начиная анализировать их отношения, Люсия понимала, что Чарльз принадлежит ей целиком, всем существом, в то время как она ему — лишь отчасти. Это было понятно — ей пришлось пожертвовать ради него слишком многим. Он же принес в жертву только свою репутацию, но это мало его волновало. По натуре он был очень независимым, чтобы прислушиваться к мнению посторонних. А единственный человек, мнение которого он ценил — мать — была на его стороне.

Почему-то развод всегда приносит больше позора женщине, чем мужчине. Так устроен мир — мужчину могут уличить в измене, и все равно его будут считать «славным парнем». Женщине это тоже могут простить, ее не станут изгонять из общества, продолжат принимать в светских гостиных, хотя еще поколение назад это было немыслимо, но, несмотря на это, она будет негласно заклеймена позором.

Люсия Нортон понимала, что, бросая мужа, подвергает себя открытому осуждению и презрению тех, кто будет на стороне Гая.

Старые друзья, такие, как Барбара Грей, конечно, не покинут ее. Ну еще, пожалуй, мама и миссис Грин. Все они смогут ее понять, простить и поддержать — кто из симпатии, кто в силу сложившихся обстоятельств. Но даже для них она навсегда останется разведенной женщиной, бросившей мужа и детей.

«Подумай только, милая, — сказал ей Чарльз как-то вечером. — Ты больше не сможешь украсить своим присутствием королевские трибуны на скачках в Эскотте. Какой ужас!» Он рассмеялся тогда, и Люсия вслед за ним. Однако теперь, когда она думала об этом, ей было не до смеха.

Впервые со времени рождения девочек она так долго была в разлуке с ними. И в то время как Чарльз наслаждался неомраченным счастьем, над ней висела мрачная тень, грозившая со временем скорее сгуститься, чем рассеяться. Она обрела любимого человека и свободу от несносной диктатуры Гая, но при этом потеряла детей. Она не имела с ними никакой связи, что наводило на нее ужас. Раньше, если Люсия куда-нибудь уезжала, она каждый день звонила дочкам или писала и получала от них в ответ записочки. Но всю эту неделю царило полное молчание. И вот наконец лейтенант Виллет вручил ей долгожданный конверт — послание от Элизабет.

Это письмо, пришедшее в «Тенбридж-Армс», было адресовано миссис Грин. Люсия вздрогнула, увидев знакомый четкий почерк и представив себе, как неприятно было Элизабет выводить это имя, на которое у нее, Люсии, пока не было законных прав. Но никогда в жизни она еще не радовалась так письму. Она истомилась по известиям о дочерях.

В письме гувернантка была очень сдержанной, создавалось впечатление, что она старается сохранять нейтралитет и позволяет себе сообщать лишь очень скупые сведения. В ответ на отчаянную короткую записочку, которую послала ей Люсия, надеясь узнать что-нибудь о девочках, Элизабет написала, что все в порядке, они здоровы и думают, что мама гостит у бабушки — Гай пока еще не сказал им правды.

И вот Люсия снова погрузилась в состояние напряженного, томительного ожидания. Кроме этого письма, весточек из Марлоу больше не было, хотя Люсия еще пару раз писала Элизабет отчаянные послания, умоляя держать ее в курсе дел.

Люсия была счастлива, более того — блаженствовала, когда Чарльз был с ней рядом. Они проводили все вечера вместе, и она могла посвящать ему все свое внимание. Это скрашивало любые превратности судьбы. Но днем, когда она оставалась одна, ничем не занятая, у нее было слишком много времени на размышления, что нагоняло на нее тоску и мрачные мысли.

Раньше ей никогда не приходилось подолгу бывать одной. Рядом всегда были родственники, дети, слуги. Правда, Барбара жила в школе-интернате, но Джейн была дома, и у нее всегда находилось для мамы много дел.

А здесь Люсии делать было совершенно нечего — только ждать возвращения Чарльза. И ей не оставалось ничего другого, как погружаться в воспоминания.

Она понимала, как это опасно, как губительно — оживлять в памяти образы из прежней жизни. Нужно во что бы то ни стало следовать совету Барбары Грей — не позволять тревоге о детях разрушить свое только что обретенное счастье. Поэтому она за неделю ни разу не заговорила с Чарльзом о дочках, даже виду не подала, как жестоко страдает без них. Но ей это стоило нечеловеческих усилий.

Уже скоро им должны были прислать документы на развод. Гай знал их адрес в Тенбридже от своих адвокатов, с которыми по распоряжению Люсии связался Джон Дагдейл. Влюбленные решили задержаться в гостинице Биллетов еще на некоторое время — мечта о собственном доме пока что оставалась мечтой. Чарльзу должны были дать три недели отпуска летом, и он собирался непременно увезти Люсию за границу, считая, что им обоим будет полезно развеяться и сменить обстановку. Он планировал отправиться в путешествие по Франции на машине. Так что сейчас не было смысла подыскивать коттедж, начинать ремонт, нанимать слуг, раз они скоро собирались уезжать.

Люсия уже стала смотреть на «Тенбридж-Армс» как на свой временный дом. Элизабет прислала туда целый грузовичок с ее вещами. И потом еще один — с зимней одеждой, книгами, картинами, любимыми безделушками, бумагами. Остальные личные вещи по просьбе Люсии гувернантка перевезла в квартиру миссис Кромер.

Люсия с нетерпением ждала, когда же придут необходимые документы, чтобы можно было начать бракоразводный процесс. Чем скорее он начнется, тем скорее она сможет увидеть Джейн и Барбару. Еще так долго оставалось ждать разрешения суда видеться с ними. Она знала, что Гай ни за что не позволит девочкам встречаться с ней, пока она не станет законной женой Чарльза. До окончания развода она вынуждены будет жить, что называется, «во грехе». Не самая приятная ситуация для порядочной и гордой женщины.