Внебрачный сын Миллиардера - Арина Громова
"Смотри в оба за теми, кто тебе дорог"
" Смотри в оба за теми, кто тебе дорог"
Всю дорогу до дома эти строчки никак не могли выйти из головы. Я прокручивала их раз за разом, пытаясь понять, кому именно они могли принадлежать. Ну уж точно это не мои недруги, дорогу я никому не переходила, а вот Рустам… Бизнес-конкуренты, кто-то, кому он когда-то перекрыл кислород. Может, вообще из-за какой-то женщины – отбил подружку у партнера и тот теперь таким образом мстит.
Почему-то последний вариант мне не понравился особенно, хотя все они были так себе.
– У тебя много врагов? – спросила я как можно тише, чтобы не разбудить Артема.
Каримов повернул на меня голову и красивые губы изогнулись в ироничной усмешке.
– Ты это серьезно сейчас?
– Вполне.
– У меня большая сеть гостиниц в России и за ее пределами. В начале карьеры я буквально зубами выгрызал себе место под солнцем. Да, кому-то пришлось наступить на голову, кое-кому по ней настучать. И давай теперь вместе подумаем – много ли у меня врагов?
Вопрос был на самом деле глупым.
– А Илона?
– Илона? – он нахмурился. – Странно, что ты про нее вообще вспомнила.
– Ну, когда-то она пыталась мне сильно насолить. Она же за тебя как кошка когтями держалась. Сумасшедшая на всю голову. Не могла она?
– Нет. Она давно вышла замуж и уехала из страны.
– И вы не были вместе после нашего расставания?
Он слова покосился на меня, так, что мне даже стало слегка неловко. Решил еще, что я ревную или еще что-то вроде того.
Хотя что кривить душой – эта мысль долго сидела у меня в голове. Думать о том, что он кинул меня тогда, чтобы быть рядом с ней, было крайне неприятно.
– Я похож на идиота, который наступает на одни грабли?
Но ты же перевез меня снова в свой дом, – чуть не добавила я, но вовремя осеклась. У нас ситуация совершенно другая, ни в какое сравнение не идет с той тронутой истеричкой.
– Я прошу тебя больше не увозить моего ребенка без согласования со мной. Я не хочу рисковать.
– Ты хотел сказать нашего ребенка? – поправила я.
– Именно так я и хотел сказать.
Он замолчал, думая о чем-то своем. И как мне показалось, он был сильно озабочен тем, что творилось у него в голове. Сначала я подумала, что это связано с той запиской, но потом он внезапно заговорил и развеял мои сомнения.
– Сегодня днем я встречался с Тихомировой.
– Тихомирова? Кто это? Одна из твоих подружек или… – и тут до меня дошло. – Ольга Евгеньевна, врач клиники?
– Я же должен был разобраться во всем.
Мне показалось, что даже сердце начало стучать реже и кровь застыла в жилах. Да, все это было давно и я уже смирилась с тем, что в глазах Каримова я навсегда останусь меркантильной лгуньей. Ведь он так упорно верил в какую-то свою правду. Смирилась, потому что изо всех сил пыталась вычеркнуть его из своей жизни, забыть. Но хотеть того, чтобы он узнал правду не переставала. Чтобы он понял, как ошибся тогда, почувствовал свою вину. Если, конечно, такой человек как он еще не до конца очерствел.
Выходит, что все-таки не до конца, раз хоть и спустя столько лет все-таки решил докопаться до правды.
Теперь от слов это женщины, которая когда-то меня оговорила зависело так много: либо я до конца потеряю его доверие, либо справедливость восторжествует.
Прочистив горло я все-таки задала этот важный вопрос:
– И что она сказала?
Мы как раз подъехали к дому. Он молчал, пока мы ждали, когда плавно откроются раздвижные ворота, пока заезжали на территорию, пока он припарковал машину возле одного из гаражей.
Эта пауза не давала мне покоя, но я не торопила, понимая, что признавать поражение всегда непросто. Даже такому сильному мужчине, как Рустам.
Поражение в том случае, если Тихомирова сказала правду, а в данном случае она только одна.
– Так что в итоге? – все-таки не выдержала.
Каримов отпустил руль и откинулся на спинку кресла. Повернул на меня голову. В свете неяркого уличного фонаря я плохо видела его лицо, но основную эмоцию считала еще до ответа.
– Она призналась, что ты была не при чем.
– Само собой. Я бы сказала тебе то же самое. Если бы ты позволил мне тогда хоть слово вставить. Но нет, ты просто вышвырнул меня, даже не объяснив, за что, – голос предательски дрогнул.
Ну вот! Только не реветь.
Я отвернулась, уставившись на темные окна пустого в этот час громадного дома.
– Я был тогда на эмоциях. Плохо тебя знал…
– А ее, значит, хорошо, раз проверил с полуслова? – снова повернула голову на источника всех своих радостей и бед. – Ты же поверил ей.
– На слово – нет. Но она включила мне запись с твоим голосом. Клянусь, это точно был твой! Плюс потом мои люди забрали у нее телефон и проверили историю звонков и смс. Там везде было твое имя!
– Я понятия не имею, откуда это там взялось! Я никогда не оставляла ей никаких сообщений, тем более голосовых.
– Но тогда я этого не знал! – пылко ответил он, и сразу сбавил тон, вспомнив, что на заднем сидении спит Артем. – На самом деле в целом все выглядело очень убедительно. Плюс добавь к этому эффект неожиданности и сильные эмоции. Ты бы тоже поверила, если бы тебе включили запись с моим голосом.
Поверила бы я?
Я бы очень хотела возразить, что нет, никогда, но… положа руку на сердце, если бы мне включили запись, где Каримов признается в любви другой женщине или говорит что-то еще, что могло кардинально изменить наши отношения – я бы тоже поверила. И не стала бы копаться в этом всем, унижаясь. Я бы собрала вещи и ушла. Тихо, и постаралась бы навсегда исключить любые контакты с предателем.
Устраивать допросы и разборки, имея доказательства… это точно не про Каримова. Поэтому не смотря на до сих пор сидящую внутри обиду я не могла его сильно обвинять. Теперь, когда все открылось.
– Как она объяснила, откуда у нее появилась фальшивая запись моего голоса?
– Высокотехнологичная компьютерная обработка. И с телефоном поработал
