Горсть синего овса - Марина Тарасова
Сегодня она ехала в Москву, всю дорогу убеждая себя, что она уже почти студентка и в столице должна ощущать себя уверенно и по-хозяйски. Но выйдя из электрички, снова, как и раньше почувствовала себя маленькой девочкой, до которой в этом городе никому нет дела.
Август расшвыривал по асфальту жухлые листья. Они еще не были желтыми, но уже начали падать с деревьев, словно самоубийцы, не дожидаясь своей естественной смерти.
– Скоро осень, – грустно думала Арина, – впереди жизнь, с новыми встречами, знакомствами, а у меня на душе такая тоска, словно меня как безбилетника высадили из автобуса, следующего на праздник.
Осень 2006
Арина
В город нагрянула осень. Усталые солнечные лучи осторожно бродили в рыжих прическах деревьев, уже не обжигая их листву. Природа, закончив летние хлопоты, отдыхала. Москва же, наоборот, постепенно набирала свои деловые обороты. Тут и там мелькали разноцветные ранцы школьников. Загорелые москвичи, пытаясь стряхнуть с себя остатки летней беззаботности, деловито спешили на работу.
Арина любила осень за ее яркие краски и грустно-лирическое настроение. Она брела по тротуару, опустив голову и разглядывая на мокром асфальте разноцветные листья. Этот красочный коллаж на черном фоне вызывал у неё настоящее восхищение. В душе Арина была художником и, наверное, расстроилась бы, узнав какие чувства вызывает этот разноцветный гербарий у дворника, с упорством соскребающего его с асфальта.
Ей совсем не хотелось поднимать голову и приобщаться к суетливо-деловому настроению города.
– Осенью нужно быть с природой, – думала она.
После занятий девушка не торопилась идти в общежитие. Она гуляла по улицам, пытаясь запомнить сочетание красок на палитре осени.
Арине до сих пор не верилось в то, что она студентка. Комната в общежитии, в которую её поселили, была рассчитана на двоих. Её соседку звали Машей. Это была стройная темноволосая девушка, приехавшая, как и Арина, из Подмосковья. У неё были шоколадного цвета глаза, и губы, с чуть приподнятыми уголками, в которых притаилась улыбка.
Они подружились, но у Марии в Москве учился парень из её города, « любовь всей её жизни» и свободное время она проводила с ним. Арина видела, что им хорошо вдвоем, и когда они приглашали её с собой, отказывалась, понимая, что делается это из вежливости.
– Я так и буду одна в этом огромном и чужом городе, – грустно думала она, перешагивая лужи на тротуаре.
Тут её внимание привлекла огромная кошка, сидевшая у самой дороги. У нее были желтые глаза и серая шерсть с рыжими подпалинами.
– Кошка-Осень, – сразу окрестила ее Аришка.
Девушка, как завороженная смотрела на эту кошку. По мере приближения к ней, в душе нарастало непонятное беспокойство. Кошка медленно встала и уверенно ступила на проезжую часть. Арина сразу вдруг поняла, что сейчас произойдет.
Темно-синяя иномарка резко затормозила совсем рядом. Девушка бросилась на дорогу, схватила прижавшуюся к мокрому асфальту кошку и, заскочив на тротуар, побежала во двор. По ее лицу катились слезы, и она не понимала, были это слезы испуга или радости.
Арина уселась на мокрую лавочку в одном из дворов и, уткнувшись в пушистую шерсть, зашептала что-то, успокаивая то ли себя, то ли прижавшееся к ней животное.
Вадим
Фиксация зрительных образов и защитная реакция у Вадима сработали одновременно. Перед его глазами застыла огромная серая кошка и синяя джинсовая куртка ребенка. Потом сознание рухнуло в темную яму страха.
Он вышел из машины, и бездумно зашагал в переулок, куда стремительно скрылась маленькая фигурка с кошкой. Мысленно Вадим утешал себя, что с ребенком все в порядке, но хотел убедиться в этом. Как-то не верилось в то, что он найдет их, но он шел и шел, все дальше углубляясь в московские дворы. Его сознание медленно выползало из ямы. Он вспомнил свое странное состояние, перед тем, как все случилось.
С самого утра внутри сидело какое-то беспокойство, или предчувствие.
– Что-то сегодня будет не так, – подумалось тогда, – хорошо, если это «не так» будет со знаком «плюс».
– Вот оно то, что должно было случиться, – вслух подумал Вадим, – осталось определить, какой у него знак.
Он вошел в очередной двор и на лавочке увидел долгожданную джинсовую куртку. Но когда эта «куртка» повернулась в его сторону, на него «напал столбняк».
На лавочке, прижимая к груди серую кошку, сидела Она, девушка из «Меркурия» и его мечта. Та, которую он искал так долго.
Его страх трансформировался сначала в безудержную радость, а потом в растерянность. На ватных ногах он подошел к лавочке:
– С вами все в порядке, – спросил он.
– Да, – очень тихо ответила «его мечта».
Ее глаза были заплаканы и прекрасны. Вадим подумал, что нужно срочно что-то сказать, иначе молчание, повисшее между ними, накроет их, словно штормовая волна.
– Можно поближе рассмотреть этого отважного зверя, решившего умереть под колесами моего автомобиля. – улыбнулся он.
Девушка осторожно посадила кошку на лавочку рядом с собой.
– На ошейнике написано, что ее зовут «Трёшка», – тихо сказала она, совсем не отреагировав на улыбку Вадима.
– А Вас как зовут? – он еще раз попытался улыбнуться.
– Арина, – собеседница совсем не смотрела на него и, казалось, думала о чем-то своем.
– Ну не грустите, Арина, трагического конца у этой истории не получилось, и я предлагаю отметить это в ближайшем кафе, а потом я отвезу Вас домой.
– Спасибо не нужно. На ошейнике есть адрес, и я хочу вернуть ее хозяину.
Вадим повертел ремешок вокруг мохнатой шеи «зверя».
– Но тут только название улицы и номер дома, а номера квартиры нет. Я не могу отпустить Вас с кошкой по такому неконкретному адресу, это, во-первых, а во- вторых, вы ведь не знаете, где находится эта улица, а я – знаю. Поэтому мы идем вместе, тем более что это совсем недалеко. Но сначала мне нужно сделать один важный звонок. Он набрал номер Директора и, сказав, что его сегодня не будет, тут же нажал отбой.
Потом он легко подхватил на руки кошку и осторожно взял за локоть Арину.
По пути Вадим говорил о всякой ерунде: о природе, о погоде, о кошках и их повадках, говорил сумбурно, лишь бы не молчать. Между тем, в голове у него был полный кавардак: мысли толкались, налезая одна на другую. Его переполняли чувства, в которых он сам еще не разобрался. Мечтая о своей незнакомке, он представлял её почти небесным
