Лора Брантуэйт - Пути любви

Сердце в груди колотилось как безумное. Анна боялась, что краска бросится в лицо и выдаст ее волнение.

— Да, действительно. Мы были очень молоды тогда. — Дэниел не имел особого желания объясняться с Анной при всех, но выбора, похоже, не было. — Лет по двадцать, наверное… Представляешь — пожениться в двадцать лет! Безумие. Потом мы повзрослели.

Он с трудом подбирал слова. Во-первых, тема не для застольной беседы. Во-вторых, Элизабет сидит напротив и явно страдает от этих напоминаний. Но оставить Анну терзаться догадками… Нет, нельзя.

Дэниел постарался плавно перевести разговор на другую тему:

— Анна, а как в Америке относятся к ранним бракам? Наверное, тоже отрицательно?

Разговор о недостатках института брака Анна могла поддержать с удовольствием:

— О, — нельзя сказать, что отношение это резко негативное… Но здравомыслящие люди не женятся и не выходят замуж в двадцать один — двадцать два года. Мы практичны. И гораздо лучше сделать карьеру, добиться успеха в чем-то, обеспечить себя материально, а потом только думать о браке, чем связать себя с другим человеком серьезными обязательствами, не имея образования и возможности нормально существовать.

Ирэн решила прощупать почву:

— Мисс Торнфилд, а вы представляете себя в роли жены — например, если бы прямо сейчас вам сделал предложение любимый человек?

Анна покачала головой.

— Независимость мне дорога. К тому же потратить лучшие годы жизни, когда больше всего сил, на домашние дела и ублажение мужчины? Я не согласна!

Анна дерзко улыбнулась. Ирэн бросила ободряющий взгляд Элизабет: мол, видишь, ничего серьезного. Элизабет натянуто, одними губами, улыбнулась.

А Дэниела что-то кольнуло. Он еще не думал о перспективах своих бурных и внезапно начавшихся отношений с Анной. Он только знал на уровне ощущения, что безумно нуждается в ней. И расстаться будет тяжело. Мысли коснулись болезненного вопроса, который он прежде не задавал себе: а что будет, когда каникулы Анны подойдут к концу, когда ей придется вернуться в Штаты? Он еще не знал, только упивался своим счастьем. Но острое осознание того, что это счастье может оборваться, испугало его. Испугало по-настоящему.

Вторая часть завтрака прошла в том же ключе: Ирэн пыталась всячески показать Анне, кто здесь лишний… Анна давала отпор, Дэниел ее поддерживал, и в этой игре «жертвой» оказалась не Анна, как было задумано Ирэн, а бедняжка Элизабет, о чувствах которой заботились меньше всего. Она еще пыталась вставлять какие-то фразы, когда речь заходила об общих знакомых, но ее мало кто слушал. Ирэн была занята «экзаменом» Анны, Дэниел старался перевести разговор на более общую тему, а Элизабет вскоре приумолкла и только с тоской дожидалась, когда этот утомительный завтрак (действительно, черт бы побрал этикет и все эти приборы!) закончится. Ей, конечно, хотелось побыть вместе с Дэниелом, но по-настоящему поговорить с ним, даже вспомнить «золотое время», ей никто не давал. И вообще, это же не значит, что можно так долго терпеть общество его Рыжей Ведьмы!

Завтрак окончился вничью. Ирэн не удалось низвергнуть Анну с пьедестала в глазах Дэниела, но и Анна не чувствовала себя победительницей: слишком уж мерзко было на душе от всех этих чужих воспоминаний, к которым не имеешь отношения.

Элизабет чувствовала, что скоро ей придется уйти, чтобы не отягощать хозяев, а ей так и не удалось наговориться с Дэниелом. Они так долго не виделись… и стали чужими. У каждого своя жизнь. Он спасает людей, а она проводит экскурсии в маленькой картинной галерейке и пишет пейзажи по выходным. Тоскливо. Как бы ей хотелось снова сблизиться с Дэниелом, вновь ощутить связь с этим человеком, который сейчас сидит напротив и улыбается ей — как чужой. Кажется, можно попытаться еще…

— Анна, Дэниел, мне хотелось бы хоть чем-то быть вам полезной… — начала она.

Убралась бы ты поскорее! — искренне пожелала Анна, мрачно глядя на Элизабет.

— …и я предлагаю вам маленькую прогулку по окрестностям. Думаю, Дэниел, — Элизабет нежно посмотрела на него, — ты соскучился по тем местам, где вырос, и твоя подруга, — Бетти даже на словах не желала признавать тот факт, что это его возлюбленная, — увидит что-то новое.

Ох, надо же, столько лет прожила, не видя вашего городка, а тут вдруг такая «блестящая возможность»… Думая так, Анна с улыбкой кивала.

День был прохладным, свежим. Солнце скромно пряталось за высокими легкими облаками, и все небо было необычайного перламутрового оттенка, жемчужно-серое, но как бы светящееся изнутри. Ветер шевелил листья деревьев, и они от его прикосновений пробуждались, начинали трепетать и тихонько переговариваться.

Анна с удовольствием вдыхала чистый, как родниковая вода, воздух и подставляла ветру лицо, позволяла ему играть с волосами. Она обращала мало внимания на расположение домов на пустынных улицах окраины. Ее куда больше интересовала яркая трава на газоне, который давно не стригли и который от этого имел весьма живописный вид; странный рисунок ветвей старого дерева, растущего совсем близко к дороге; маленький котенок необычного абрикосового цвета, которого несла на руках девочка лет одиннадцати…

Однако все это не могло заставить Анну не обращать внимания на то, как Элизабет смотрит на Дэниела, как говорит с ним. Ревность душила ее, жгла изнутри. Анна не могла больше выносить нежных взглядов Элизабет, направленных на ее мужчину. Прогулка для Анны продлилась минут двадцать, потом она подумала, что уже способна на убийство в состоянии аффекта. Сославшись на плохое самочувствие, она сказала, что вернется в дом и приляжет ненадолго. Дэниел выразил желание проводить ее, но Анна, едва сдерживая проклятия, процедила сквозь зубы:

— Кажется, голова будет болеть гораздо меньше, если я останусь одна. Пожалуйста, не беспокой меня, когда вернешься. — И ушла, гордо вскинув голову.

Элизабет благословила дорожку, по которой удалялась Анна.

Пылающая яростью Анна вошла в дом потихоньку, в надежде не столкнуться лишний раз с хозяйкой, этой «милой женщиной». Проходя через гостиную, она резко изменила маршрут, целью которого изначально была комната для гостей. Ее словно магнитом тянуло в библиотеку. Зачем же противиться безобидному искушению?

Массивная дверь отворилась на удивление беззвучно. Анна ахнула. Только в кино она видела такие домашние библиотеки: это была большая комната с очень высокими потолками, и вдоль стен шли стеллажи и шкафы, уставленные книгами. У Анны голова закружилась от восторга: сокровища культуры многих народов, эпох, традиций были собраны здесь. Некоторые издания явно были раритетными: корешки с истертыми названиями, выцветшими золотыми буквами. Если миссис Блейлок это читает, значит, она несколько лучше, чем я до сих пор о ней думала, решила Анна.