Глория Даймонд - Наваждение

— А кровотечение? — спросил он каким-то безжизненным голосом.

— Оно было несильным и теперь полностью остановлено. — Врач успокаивающе улыбнулся. — Такое иногда бывает на последней стадии беременности, но миссис Блейн очень испугалась. У нее по крайней мере семь месяцев беременности, так что с ребенком уже вряд ли что случится, даже если роды начнутся раньше. Но, конечно, лучше предотвратить это. — Он посмотрел на Квентина взглядом, в котором читалось: нам надо поговорить, как мужчина с мужчиной. — Мы звонили ее врачу, доктору Фергюсону. Он только что приехал, так что нужно немного подождать. Он решит, нужно ли положить ее в больницу.

— Положить в больницу? — Голос Эвелин звучал напряженно. — Но вы же сказали, что с ней все в порядке.

Доктор Тоссберг слегка коснулся ее руки. Хоть он и был молод, но умел успокоить.

— Это так. Но ей нужно оставаться в постели некоторое время и побольше отдыхать. И, разумеется, нельзя напрягаться. Возможно, доктор Фергюсон решит, что здесь она наверняка не нарушит постельного режима.

— А где она сейчас? — Эвелин ожидала, что данный вопрос задаст Квентин, но, похоже, он не собирался этого делать. — Можем мы увидеть ее?

— Только после того, как доктор Фергюсон закончит осмотр. Уже поздно. Может, вам лучше поехать домой и отдохнуть? Обещаю, ничего не случится.

К удивлению Эвелин, Квентин кивнул, словно счел эту мысль весьма разумной.

— Эвелин, найдите Купера, и он отвезет вас с Дженнифер домой. А я подожду здесь.

— Нет, — твердо ответила она. — Мы тоже подождем.

— Но в этом нет нужды, — вмешался доктор и улыбнулся Дженнифер. — К тому же эта девушка совсем выдохлась.

Дженнифер смутилась и заспорила.

— Я в порядке, — заверила она, но ее улыбка никого не убедила. У нее был затравленный взгляд, а лицо совсем посерело.

Хотя от жалости к сестре у Эвелин разрывалось сердце, она все же не хотела ехать домой.

Дело было в Квентине. Эвелин подозрительно посмотрела на него. В его выдержке было что-то неестественное. Если бы она не знала, как важен для него этот ребенок, то не беспокоилась бы. Но она знала.

Но что она могла сказать? «Я не могу уехать из-за Квентина»? Принимая во внимание его невозмутимый вид, это прозвучало бы глупо. Но в душе ей хотелось кричать. Его глаза из карих стали совсем черными. А рот превратился в тонкую линию.

— Вот и хорошо. — Доктор решил, что она согласилась. — Мистер Блейн, вам нужно подписать кое-какие бумаги. Кроме того, мне нужно поговорить с вами.

Примерно час спустя Эвелин присела на корточки перед камином в доме Квентина и принялась помешивать пахучие дрова. Ее все еще немного трясло, и ни отопление, ни камин не помогали.

Рядом на диване спала Дженнифер. Она отказалась идти спать, пока не вернется Конни, и Эвелин настояла, чтобы она прилегла здесь.

Удивительно, но сама Эвелин не чувствовала усталости. Ее переполняла нервная энергия, поэтому она суетилась, собирая для Дженнифер одеяла и подушки, заваривая ей чай с корицей и растапливая камин. Завтра утром Дженнифер должна возвращаться в колледж, и ей нужно отдохнуть.

Тишину разорвал телефонный звонок.

Дженнифер рывком села на диване, а Эвелин поспешила к телефону.

— Алло?

— Привет. — Это был Квентин. Эвелин опустилась на стул и крепко сжала трубку. — Я хотел только сказать, что мы едем домой. Доктор Фергюсон говорит, что с Конни все будет хорошо.

— Да, — тупо отозвалась Эвелин. — Да. Я рада.

— А у вас все в порядке?

— Все отлично, — ответила она. — Я напоила Дженнифер чаем и уложила в постель. И разожгла камин. — Господи, как глупо это звучит! Она, как ребенок, перечисляет, что успела сделать. Но она была очень рада, что он едет домой, хотя еще несколько часов назад хотела оказаться как можно дальше от него. Эвелин уже сама не понимала, как относится к Квентину.

— Спасибо, — вежливо отозвался он. — Мы скоро будем.

Они попрощались официально, точно малознакомые люди, и Эвелин почему-то стало не по себе. Повесив трубку, она повернулась к Дженнифер, чтобы успокоить ее.

— С Конни все хорошо. Доктор Фергюсон разрешил ей ехать домой.

Дженнифер со вздохом откинулась на подушки.

— Слава Богу, — глухо сказала она, но Эвелин не услышала в ее голосе ожидаемого облегчения. Ей показалось, что у сестры на душе какой-то камень.

Дженнифер вдруг заговорила, пристально глядя на огонь в камине.

— Я хотела кое-что спросить. — Она поджала под себя ноги. — Почему все бумаги Конни в больнице подписывает Квентин?

В ее голосе звучало такое волнение, что Эвелин недоуменно посмотрела на сестру. А почему это ее беспокоит? Но огонь отбрасывал тени на лицо Дженнифер, и Эвелин ничего не могла прочесть на нем.

— Не знаю, — неуверенно ответила она. Ее мысли вернулись к Квентину и Конни. О чем они говорят теперь по дороге домой? Когда с Квентином ехала она сама, то он почти все время молчал… — Наверное, потому, что это связано со страховкой и с оплатой счетов…

— Понимаю, но при чем тут Квентин? Разве он оплачивает ее счета? — Дженнифер посмотрела на старшую сестру, в ее голосе отчетливо звучало волнение.

— Конечно, он. — Эвелин небрежно подняла брови, стараясь не выдавать своих чувств. — Кто же еще? Разве ты не помнишь, Конни жаловалась в письмах, что у нее совсем нет денег, а Квентин скупердяй?

— Да, но… Я думала, она преувеличивает. Ты же знаешь, она… — Дженнифер осеклась, закусив губу. — Мне все же кажется, что какие-то деньги у нее есть.

— Не думаю. Похоже, за все платит Квентин.

Нахмурившись, Дженнифер принялась смотреть в пол.

— А когда твои счета оплачивает кто-то другой, — медленно начала она, тщательно подбирая слова, — значит ли это, что врачи ему все про тебя рассказывают?

Эвелин сдвинула брови. Странный вопрос, но, видимо, важный для Дженнифер.

— Что значит «все»?

— Ну… — Дженнифер смяла пальцами край одеяла. — Ведь врачи как священники, да? Они ведь не должны никому рассказывать то, что им доверили. Но, если врачу платит кто-то другой, получает ли он право знать все?

Что-то здесь не то.

— Дженнифер, — твердо произнесла Эвелин, поставив чашку и придвинувшись к сестре так, чтобы видеть ее лицо, — о чем ты? Конни что-то рассказала тебе?

— Нет-нет, — горячо запротестовала Дженнифер, стараясь не смотреть сестре в глаза.

— Тогда зачем все эти вопросы о врачебной тайне? — Она сжала плечо сестры. — Дженнифер, если с Конни что-то не так, Квентин должен об этом знать.

Дженнифер ничего не ответила. Эвелин охватил страх.