Маргарет Мур - Двенадцатый день Рождества

После этого все остальные слова потеряли смысл. Без всяких угрызений совести Майлс нежным движением опустил Жизель на приготовленную на ночь постель.

Насупив мохнатые брови, сэр Уилфрид смотрел на стоящую перед ним молодую пару.

— Но, дорогая моя девочка, — пробасил он с тревогой, которую вовсе не ощущал, — ты ведь сама намеревалась отказать сэру Майлсу. Или, может, я ошибался?

— Нет, дядюшка, вы не ошибались, но теперь я передумала, — твердым голосом заявила Жизель, не опуская глаз.

— Мнение женщин изменчиво, сэр Уилфрид, — философски заметил Майлс Бакстон. — Это их право.

— Вот именно, — кивнула Жизель. — Это мое право.

Сэр Уилфрид понимал, насколько ей не хотелось прибегать к подобному объяснению, но он слишком хорошо ее знал, чтобы понять и другое: отсутствие бурных восклицаний лишь подтверждало силу чувств его племянницы к молодому Бакстону.

— Итак, ты желаешь, чтобы мы подписали брачный контракт?

— Да, дядюшка.

Старик отвел от нее взгляд и обратился к Бакстону:

— Хотите ли вы, сэр Майлс, сочетаться законным браком с моей племянницей?

— Да, сэр.

— Отлично, формальности соблюдены, — сказал сюзерен. И вдруг расплылся в широкой улыбке. — Я очень рад за вас обоих, — хохотнул он.

— Дядюшка, у меня к вам просьба.

— Слушаю тебя, моя девочка.

— Я… то есть мы… мы бы хотели, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. Желательно прямо сегодня.

— Как ты сказала? Сегодня?

О такой просьбе сэр Уилфрид мог только мечтать.

— Понимаете, дядя, я не вижу смысла откладывать бракосочетание, — твердо произнесла Жизель, не выпуская из руки широкую ладонь Майлса. — Мы ведь так или иначе будем отмечать Крещение, так почему бы не отпраздновать вместе с ним и нашу свадьбу? Я не сомневаюсь, что досточтимый отец Павел не станет возражать и с радостью благословит нас с Майлсом во время крещенской мессы. К тому же сейчас здесь, среди гостей, присутствует много наших общих друзей, и таким образом мы избавим их от повторного утомительного путешествия по нынешнему бездорожью. По-моему, это разумно, вы не находите?

Сэр Уилфрид откинулся на спинку кресла и с явным расположением принялся разглядывать молодых людей. Как оба молоды, как жизнерадостны — и как любят друг друга! На их счастливые лица приятно смотреть. А кстати, что за соломинка застряла в волосах Жизель?

И тут до него дошло, откуда взялась эта соломинка. Все донельзя просто, стоит лишь вспомнить опыт собственного ухаживания за незабвенной супругой, столь рано покинувшей его.

В том, что Майлс Бакстон проявил нетерпение и решил приблизить наступление первой брачной ночи, нет ничего странного, но вот Жизель… строгая и недоступная Жизель…

Сэр Уилфрид едва сдержался, чтобы самым неподобающим образом не расхохотаться. Значит, девочка действительно любит этого Бакстона, иначе сам святой Николай не смог бы заставить ее пойти на такое.

Величаво выпрямившись в кресле, сэр Уилфрид откашлялся и постарался принять серьезный вид.

— Если отец Павел не будет возражать, я, пожалуй, соглашусь, чтобы ваше бракосочетание состоялось сегодня, — важным тоном произнес он и добавил: — Во время мессы.

— О, спасибо, дядюшка! — воскликнула Жизель.

Лицо Майлса тоже осветила радостная улыбка, однако он был намного сдержаннее невесты, когда с достоинством поклонился и проговорил:

— Благодарю вас, сэр, за то, что дали согласие на столь скоропалительный брак. Я обожаю вашу племянницу, милорд, и клянусь неустанно заботиться о ней всю свою жизнь. Уверен, она будет самой замечательной женой.

Сэр Уилфрид поднялся и задумчиво поскреб седую бороду. Потом, пожав плечами, подошел к окну.

— Сдается мне, что спешку проявили вы оба, только в несколько другом отношении, — произнес он. На мгновение бросив хитрый взгляд через плечо, он отметил, что молодые люди смутились, как пара нашкодивших ребятишек, застигнутых на месте преступления. Старик вновь подавил приступ смеха. Он стер с лица улыбку, повернулся к ним и дружески подмигнул. — Вас, сэр Майлс, я ни в чем не виню, ибо прекрасно понимаю, что инициатива исходила от моей прелестной племянницы.

Жизель открыла было рот, чтобы разразиться возмущенными протестами, но сэр Майлс жестом призвал ее к тишине.

— Откровенно говоря, я считаю, что любовь помутила твой разум, дорогая, — продолжал сэр Уилфрид, — а ведь он всегда был у тебя предельно ясен. Ну сама посуди, стал бы я соглашаться на такой поспешный брак, если бы ни о чем не догадался? — Он проницательно улыбнулся и, помолчав, добавил: — К тому же я вижу, что вы воистину любите друг друга.

— Сэр, мы… — начал было Майлс.

— Не нужно оправдываться. Моя догадка верна, и этого достаточно. — Лицо старика стало серьезным, но Майлс заметил, что в глазах его прыгают озорные чертики. — Должен предупредить вас, благородный сэр Майлс: Жизель — чрезвычайно решительная молодая особа, ее очаровательная головка полна самых неожиданных и дерзких идей, в чем я не раз имел возможность убедиться. Надеюсь, вы сможете оценить ее достоинства…

— Милорд, я уверен, что на всем белом свете не найду супруги лучше. Именно о такой жене я всегда мечтал.

— А я мечтала о таком муже, как сэр Майлс Бакстон, — в свою очередь заявила Жизель.

Старик вздернул бровь и снова плутовски подмигнул молодому рыцарю.

— Думаю, вы не вполне понимаете меня, мой юный друг. Я хочу, чтобы вы дали себе полный отчет в том, что, когда приедете ко мне накануне следующего Рождества, я приму в свои объятия внучатого племянника или племянницу, а другой уже будет беспокойно ворочаться под сердцем моей любимой озорницы Жизель.

— Дядюшка!

Жизель вспыхнула так, что щеки ее могли поспорить с ярко-красными ягодами падуба, украшавшего зал.

— И это к лучшему, ибо заставит вас обоих держаться подальше от греха, — продолжал сэр Уилфрид, не обращая внимания на смущение девушки. — Следовательно, брак ваш будет счастливым. Ну а теперь ступайте, вы оба. Двенадцать праздничных дней утомили меня, так пожалейте старика и дайте мне отдохнуть.

Радостно улыбаясь, молодые люди раскланялись и направились к дверям. На пороге они остановились и повернулись к сэру Уилфриду, добродушно ухмыляющемуся в седую бороду.

— Позвольте сказать, дядюшка, что это было самое счастливое Рождество в моей жизни, — проговорила Жизель, и голос девушки дрогнул от переполнявших ее чувств.

Глаза сэра Уилфрида подозрительно заблестели. Кашлянув, он грубовато произнес:

— Беру на себя смелость утверждать, дорогие мои, что нас всех ждет очень счастливый Новый год.