Кристина Роуз - Сахар и перец

— Все окна подвала выглядят прекрасно, — сказал он.

— Отлично. Спасибо, что проверили.

Его грудь словно сдавило обручем.

— И это последнее из того, что нужно было отремонтировать.

— Правда? — Алекс смотрела на него не двигаясь. Потом она улыбнулась, но улыбка была очень слабой. — Итак, это означает, что вы больше не вернетесь? — В ее голосе явно слышалось напряжение.

Он проглотил комок в горле.

— Думаю, да.

— Вот как. — И ни один из них так и не пошевелился.

Она опустила глаза, потом снова подняла взгляд и пробормотала:

— Мне будет вас не хватать.

Прилив почти физической боли охватил его тело. Роб кивнул. Это все, что она должна была сказать ему.

— Было очень приятно работать на вас, — угрюмо ответил он, чувствуя себя ужасно глупо.

Он взял свой ящик с инструментами и направился к двери, она медленно последовала за ним.

— Подождите, — раздался тихий голос, когда он взялся за щеколду. — Подождите. Я же не заплатила вам.

Он остановился, ожидая пока это долгое, медленное прощание закончится.

Она вышла из комнаты, потом вернулась и молча протянула ему обыкновенный голубой чек. Его рука взяла бумагу и засунула в карман. Вот и все.

Он уже на веранде, спустился по ступеням, заставляя себя идти.

— Роб. — Ее нерешительный голос снова остановил его. — Вы бы не хотели сегодня отпраздновать окончание ремонта?

Повернувшись к ней, он увидел, как она испугана, как трудно ей было это произнести.

— Угощение мое — я хочу отблагодарить вас за все, что вы сделали.

Ему следовало бы ответить ей «нет». Он знал, что должен был ответить ей «нет». Но он надеялся хотя бы раз быть тем, для кого она наряжалась. Мужчиной, на свидание с которым она собиралась субботним вечером. Мужчиной, который подвинет для нее стул или заплатит за ее напиток или… все, что угодно.

— Да, — медленно ответил он. — Мне бы очень этого хотелось.

— Я могу пригласить вас на ужин? — Это был вопрос.

— Мы даже могли бы пойти потанцевать в кантри-баре, — сказал он. Ему так хотелось именно этого, он мечтал об этом с того самого дня, когда услышал о ее первом свидании. Эти слова были у него уже наготове, хотя он даже не осознавал, что думает об этом.

Она зарделась, и на лице появилась искренняя улыбка.

— Вы любите танцевать?

— Да, люблю. — Он так хотел танцевать с ней, смотреть, как она двигается, как смеется. И хотя бы раз, прежде чем попрощаться, он хотел прижать ее к себе. И не хотел слышать возражения, когда сделает это.

— Я заеду за вами в восемь, — сказал он, глубоко вздохнув. — Но платить буду я.

Алекс открыла рот, чтобы возразить. А потом, возможно, чтобы пощадить его гордость, она кивнула.

Закрыв дверь, почувствовала дрожь, возбуждение и испуг. Она решилась попросить Роба провести с ней время. И он согласился. Так, как будто действительно хотел этого. Через несколько часов он вернется, но не для того, чтобы ремонтировать дом, а чтобы увидеть ее.

Ей надо поразить его. Она собиралась вымыть голову, и не забыть про духи, и надеть ту впечатляющую блузку с джинсами. И…

«И что? Ты себя-то слышала? Ведешь себя так, будто это свидание. А это не свидание, Алекс. Этим ты просто благодаришь его за работу, которую он сделал».

Но что, если…

«Что? Если ты нравишься ему? И что тогда? Он прикасается к тебе, и ты пугаешься и ведешь себя как идиотка. Подумай об этом».

Думать не хотелось. Она долго нежилась в ванне с пеной, которую припрятала от близнецов. Затем расчесывала волосы до тех пор, пока они не стали потрескивать и блестеть, три раза накладывала самый лучший макияж, пока не добилась совершенства, перемерила все блузки в шкафу, прежде чем остановиться на той самой, что надевала в бар в последний раз. Только на этот раз она расстегнула еще одну верхнюю пуговицу и надела ожерелье, спускающееся низко на грудь.

«А я думала, что ты не любишь, когда мужчины смотрят на твое тело».

«Я не хочу, чтобы на него смотрели мужчины вообще. Я хочу, чтобы на него смотрел именно Роб. И хочу, чтобы он заметил, что я женщина». Она подумала о возможности того, что он уже заметил, но тут же отбросила эту мысль.

«А как же насчет ненависти к твоему телу?»

«Роб не будет ненавидеть его».

«Откуда ты знаешь?»

Откуда она знает? Он никогда не говорил ей об этом ни слова. Вообще никогда не делал ничего сексуального. И все-таки она была готова побиться об заклад, что ему нравится ее тело.

Алекс провела оставшееся время в приготовлениях. О том, что нужно надеть джинсы, она подумала с отвращением. Это были джинсы Дарси, и они были все так же в обтяжку. Она знала, что выглядит хорошо, и надеялась, что он заметит это.

Зазвонил дверной звонок, и она вздрогнула. Давно она не чувствовала себя такой взволнованной.

Алекс сбежала по лестнице и распахнула дверь. Роб стоял там в ковбойских сапогах и широкополой шляпе, его длинные ноги обтягивали джинсы, на которых не было ни единой дырки. На лице его была широкая улыбка, наполовину скрытая под густыми усами. Выглядел он лучше, чем любой мужчина имел право выглядеть. И он будет принадлежать ей весь вечер.

Роб не стал входить в дом. Он просто стоял у двери и смотрел на Алекс так, как смотрит мужчина, которому нравится то, что он видит. И она почувствовала, как каждая клеточка ее тела оживает.

— Вы готовы ехать? — наконец спросил он.

Она была готова.

Роб никогда не видел эту женщину более красивой. Ее волосы вились по плечам, глаза сияли, и она выглядела счастливее, чем всегда.

«И не забудь об остальном».

Джинсы такие тугие, что он видел очаровательный изгиб ее бедер, блузка заправлена, чтобы показать талию, такую тонкую, что трудно даже поверить. И потом ожерелье. Ожерелье, которое заставляло взгляд опускаться так глубоко, что к тому времени, как вы сможете оторвать свой взгляд, вы совершенно забудете, что на ней есть ожерелье.

Неужели она оделась так ради него?

И Алекс улыбалась ему, радуясь, что он заметил.

Да, радостно подумал он. Ради него.

Она не могла до конца поверить в это. Ей было весело — уже с самого начала. Даже ехать с ним в машине было весело. Просто сидеть рядом с ним на сиденье и болтать так же, как близнецы. Еще немного, и запрыгает на месте, как они.

Шумный бар был переполнен народом, музыканты играли во всю мочь, подвыпившая толпа веселилась. Роб захватил для них два стула и после недолгих поисков свободный столик. Они уселись и заказали пиво.

— Какие танцы вам нравятся? — спросил Роб.

— Все, какие я знаю, — ответила она. — А потом я могу научиться.