Розалинда Лейкер - Дочь Клодины

— Что угодно, что вам самой нравится.

Энергично он подошел к инструменту и отодвинул для нее круглый высокий стул. Затем достал из кармана коробок со спичками и зажег свечи, стоявшие на фортепиано в подсвечниках, чтобы еще больше вдохновить ее.

— Вот, теперь все готово.

Она села к фортепиано, осознавая, что Ричард полностью поглощен ею, и спустя несколько минут забыла обо всем, кроме музыки, которая была такой спокойной, что создавала состояние безмятежности, нежно одурманивая сознание как Люси, так и ее слушателя. Он сидел на диване, облокотившись на подлокотник, и смотрел на нее так же внимательно, как и слушал. Никогда снова он не сможет слушать отрывок из Мендельсона, одновременно не вспоминая ее профиль, купающийся в полумраке, ее рыжевато-золотые волосы, освещаемые светом свечей, и легкое порхание ее рук на клавишах. Она не была похожа ни на одну женщину, которую он когда-либо знал. Она была окружена таинственной атмосферой, в которую он хотел окунуться, чтобы разгадать все ее секреты и узнать о ней все, познать ее душу и тело. Люси была настоящим сокровищем, не сравнимым с любым богатством мира, и он был готов идти за ней на край света, пока, в конце концов, она не станет частью его. Музыка, которую она исполняла, словно эхо отражала его чувства.

Она доиграла финальные аккорды, казалось, что они застыли в воздухе; когда Люси убрала руки с клавиш и положила на колени, она повернула голову и посмотрела на Ричарда. Он не мог выдавить ни слова. В его сердце было столько любви к ней, что она буквально переполняла его. Внезапно Ричард поднялся с дивана и, до того как ей удалось встать, заключил ее в свои объятия. В тот момент, когда она приподнялась со стула, он крепко прижался своими губами к ее губам, сгорая от страсти.

Его страстный поцелуй застал ее врасплох. Тотчас она яростно стала вырываться из его объятий, отстранила губы от его рта, и он понял, что она была неподатливой и непреклонной; ее тело сильно дрожало, казалось, что она могла упасть в обморок, если бы он продолжал держать ее в своих руках.

— Отпустите меня, — в отчаянии прошептала она, все еще отвернувшись от него, изогнув длинную белую шею. — Прошу вас.

Только из-за сильной любви к ней он обратил внимание на ее просьбу, несмотря на то что его разум уже не мог контролировать сильное желание, но Ричард ослабил свои объятия и отошел. Люси протянула руку к пианино, чтобы не упасть. И только потом, казалось, пришла в себя. Она тяжело дышала и стояла, отвернув от него лицо, но он видел, что она закрыла глаза, а свет, исходивший от свечи, играл бликами на ее щеке.

— Теперь я должен спросить у вас, сердитесь ли вы на меня, — тоскливо произнес он.

Его намерение было искренним, он просто хотел ухаживать за Люси, он желал, чтобы она была полностью уверена в том, что он не относится к тем людям, которые рассматривают привлекательных вдов как подходящий вариант для игр и забав, а сейчас сам попал в неприятную ситуацию. Во всяком случае, он сделает все, чтобы сохранить их дружбу и не потерять ее.

— Простите меня. Музыка совершенно вскружила мне голову и лишила рассудка. Это ведь был просто один поцелуй. Но этот поцелуй был дружеским.

Он не надеялся на то, что она поверит в его извинения, но в своих словах он как бы протягивал ей оливковую ветвь как символ мира, которую она могла принять или отвергнуть, и тогда он сможет понять, разрешилась ситуация или нет. Казалось, она прикладывала все усилия, чтобы сохранить хладнокровие и невозмутимость, но ее зрачки так сильно расширились, что в глазах читалось мучение, хотя ей и удалось выдавить из себя легкую улыбку, произнеся первые слова.

— Никогда раньше музыка, которую я исполняла, не вызывала страсти. — Люси отошла от фортепиано и поправила прядь волос, выбившуюся из прически. — Я не злюсь на вас, как и вы не злились на меня, когда узнали про махинации с картами. И если этот случай больше не повторится и вы докажете мне свою истинную дружбу, то наши отношения продолжатся, если, — она повторила это слово, чтобы заострить его внимание на том, что она собиралась сказать, — если вы дадите мне слово не позволять себе больше таких вольностей.

Люси сурово предупредила его о том, чтобы он не смел больше вести себя подобным образом, и Ричард все понял, но он хотел побыстрее избавиться от дурных мыслей, ему оставалось только смириться. Ричард решил, что она просто еще не готова к новым отношениям, потому что до сих пор переживает смерть мужа. Он стал уважать ее еще сильнее после того, как она поставила его на место, потому что, несмотря на душевную боль, которую он причинил ей, Люси не стала устраивать глупую сцену, оскорблять и ругать его за возмутительный поступок. Она нашла в себе силы достойно выйти из затруднительной ситуации. Были ли у него надежды на ее взаимность? Он должен быть очень терпеливым и подождать какое-то время, между тем он мог вспоминать сладость и сочность ее губ, трепет ее тела в его руках, что одновременно доставляло ему мучения и давало надежду.

Ричард знал, что ему лучше уйти. После того, что произошло, засиживаться не стоило. Шагнув к двери, он остановился посреди комнаты, где она стояла, руки он засунул в карманы, чтобы показать, что ей не следует бояться того, что он снова может ее коснуться.

— Надеюсь, что вы как-нибудь еще сыграете для меня, — сказал он, слегка усмехнувшись, что делал крайне редко, эта ухмылка делала его намного старше, чем он был на самом деле. — Обещаю, что буду вести себя прилично, как мы и условились.

Без сомнения, слова, которые он произнес, успокоили Люси, она искренне улыбнулась в тот момент, когда взяла в руки лампу, чтобы осветить ему путь, поднимая ее выше, чтобы он смог увидеть каждую ступеньку лестницы, ведь внизу в коридоре была кромешная тьма. После того как он надел плащ и взял в руки шляпу, он посмотрел на Люси, и она пожелала ему спокойной ночи. В ответ он в первый раз назвал ее по имени.

— Люси. — Теперь он уже не мог заставить себя обращаться к ней официально. Ничто не могло разорвать тоненькую золотую ниточку его любви к ней. Ричарду показалось, что слова Люси о пожелании спокойной ночи прозвучали как прощение.

Как только Ричард вышел из дома, а Люси вернулась в свою комнату, в кромешной тьме коридора зашевелилась чья-то фигура. Это была Мэг, ожидавшая, когда же наконец Ричард выйдет из комнаты Люси. Она, накинув на себя плащ, тихо открыла щеколду и выскочила на улицу под проливной дождь, чтобы догнать Ричарда. Он, услышав приближающиеся шаги, повернулся в тот момент, когда уже был готов запрыгнуть в свой двухместный экипаж, и Мэг успела схватить его за руку.