Пообещай лучшую ночь - Марселла Бэлл

Они так много времени провели в жарких эротических играх, что было удивительно, как она не сгорела дотла.

Но сейчас, когда на камине горели свечи в честь Хануки, они были заняты не этим.

В настоящий момент им предстояло готовить.

— Верно, — утвердительно ответил Бенджамин, повязывая фартук. — Я дал поварам выходной и, когда ты погрузилась в послеобеденный сон, разыскал старые семейные рецепты.

Он деликатно назвал это послеобеденным сном, хотя на самом деле это был послеобеденный секс.

Он утащил ее с катка в свою комнату и долго ласкал с нежностью и благоговением, растягивая удовольствие до тех пор, пока они уже не могли сдерживаться.

На этот раз они кончили одновременно. А потом он нежно поцеловал ее губы и глаза и прижал к себе, как самое дорогое сокровище.

Она заснула в его объятиях, слушая стук сердца.

А когда проснулась и направилась на поиски, обнаружила Бена там, где и ожидала, — в малой гостиной рядом с зажженным камином. И он вручил ей фартук.

— Мы будем готовить латкесы[5], - добавил он, собирая ингредиенты. — И грудинку.

— По рецепту твоей мамы?

— Моей бабушки, — поправил он.

Мири фыркнула и закатила глаза.

— Какая разница?

Он с улыбкой кивнул:

— Никакой. Я уверен, что это был рецепт бабушкиной бабушки, с той поры, когда они жили в Старом Свете.

Мири стало интересно, ценит ли он тот факт, что его семья вела родословную еще со времен Старого Света.

В ее семье была лишь Библия с генеалогическим древом семьи ее отца. И все. У них не было ни старых семейных рецептов, ни фотографий, иллюстрирующих историю ее семьи.

— И в какой из стран Старого Света они жили? — с любопытством спросила она.

Он вручил ей лук и разделочную доску и начал чистить картошку.

— Из Украины и Восточной России. Я ашкенази, как и обе мои семьи — и биологическая, и приемная. Хотя моя приемная мать родилась в Китае.

— В Китае? — изумилась Мири.

— Моя приемная семья еще до Второй мировой войны уехала из Восточной Европы, двигаясь на Восток. Таким образом они попали в Китай, а оттуда — в Сан-Франциско. Так и случилось, что моя мать родилась в еврейском квартале старого Шанхая.

— Поразительно, — пробормотала Мири, кладя на доску влажную бумажную салфетку, чтобы лук не щипал глаза. — А что твоя биологическая семья? Откуда ты знаешь про них?

— В основном из документов агентства по усыновлению и из генетического теста. Семьи моих обоих биологических родителей приехали в Штаты из Европы, и все они пострадали во время холокоста. Невероятно, что может сделать с семейной историей геноцид с последующим снижением рождаемости.

— Полагаю, тебе повезло, что ты знаешь хотя бы это, — сказала Мири, и он кивнул.

— Я многим обязан этому агентству. Они устраивают так, что еврейские дети попадают в еврейские семьи. Мы уже так много потеряли, и они усиленно работают над тем, чтобы сохранить то, что осталось.

— Я рада, что эти люди поддерживали тебя, — искренне сказала Мири.

Когда она представила маленького Бенджамина, оставшегося сиротой, ее сердце сжалось от сострадания. Но вместо того чтобы скатиться на дно, он получил второй шанс, и у него была любящая семья, так что он не был лишен поддержки и понимания.

— Я тоже, — согласился он. — Вот почему спустя годы я выбрал наш фонд. Он до сих пор финансово поддерживает агентство, которое занималось моим усыновлением. И поэтому я вкладываю немалые деньги в наш фонд.

Мири улыбнулась.

— Вкладываешь деньги? Да ты руководишь им!

Он посмотрел на нее, и в его глазах загорелся уже знакомый ей огонек.

— Я люблю все контролировать.

Мири вздрогнула, услышав в этих словах обещание.

Она уже по опыту знала, каково это — когда он кого-то контролирует. И не могла сказать, что ей это не нравится.

Откашлявшись, она сосредоточилась на луке.

— Теперь я понимаю, почему фонд так важен для тебя, — с некоторой грустью сказала она.

Фонд был важен для них обоих, и из-за этого их интерлюдия неизбежно должна была закончиться.

Но Мири отбросила эту мысль. Если ей пришлось признать, что самые эротические переживания, которые ей довелось испытать, продлятся всего несколько дней, уж она, черт возьми, позаботится о том, чтобы насладиться всем, что судьба может предложить ей.

Она не станет терять время, предвкушая расставание.

Нет, единственные слезы, которые она прольет, будут из-за этого чертова лука.

Улыбаясь сквозь слезы (из-за лука, заверила она себя), она сменила тему.

— Хорошо, что латкесы такие вкусные, потому что готовить их так муторно.

Спустя два утомительных часа они сидели за обеденным столом, но на этот раз еда перед ними была результатом их собственного труда.

С восторгом глядя на стол, Мири воскликнула:

— Хотя я уверена, что твой шеф приготовил бы это красивее, все выглядит и пахнет просто замечательно! Не могу дождаться, когда все это можно будет попробовать!

Бенджамин рассмеялся:

— Этому причиной голод и тяжкая работа.

Третий вечер подряд они ели превосходные блюда, пили слишком много отменного вина и заканчивали вечер на диване у камина.

— Я никогда не посмела бы сказать ничего против твоего феноменального шефа, — хихикнула Мири. — Но я согласна. Рецепт твоей мамы лучше.

Бенджамин чокнулся с ней своим бокалом.

— С первого же твоего слова я понял, что ты умная женщина.

И у Мири перехватило дыхание.

Его ум, его внешность, его слова — все зачаровывало ее. Мгновение она могла лишь пристально смотреть на него.

В свете камина его глаза излучали тепло, которого она даже представить не могла, когда впервые увидела его.

Он так отличался сейчас оттого мужчины, который встретил ее на взлетной полосе.

Тот мужчина был Бенджамином Сильвером, миллиардером и председателем совета директоров фонда еврейской общины города Лос-Анджелеса. Холодным, дотошным и придерживающимся железного распорядка дня.

А сейчас он был просто Бенджамином, не менее властным, но при этом сексуальным и раскрепощенным.

Как лава и лед.

И горячим он был еще более неотразимым, чем холодным.

Но ей казалось, что это было очень давно — когда она пыталась не поддаваться, сопротивляться его обаянию. Но сопротивляться было глупо — не потому, что это было трудно, а потому, что глупо было отвергать такой волшебный и драгоценный дар — близость с человеком, которому безусловно доверяешь, пусть даже ты с ним знакома так недолго.

И ее привлекла к нему именно эта смесь холода и жара. И та часть его самого, которую он прятал в этих лесах.

Оторвав от