Шерри Крейн - Мой единственный

Ли перестала мерить шагами кухню, внезапно вспомнив еще одну обиду.

— Вот почему я не видела тебя в самолете на обратном пути из Атланты. Ты сидел в первом классе.

— Я ведь хотел поменять твой билет, и мы могли бы сидеть вместе. Но ты запретила мне разговаривать с тобой.

— Ты лгал мне. Ты лгал с того самого момента, как появился здесь. — Ли дала волю своему гневу. Если бы не злость, она ужасно страдала бы от сознания того, что снова оказалась в дураках.

— Нет, я не лгал. У меня действительно есть степень юриста и несколько других степеней, но я больше не практикую. Я писатель. И иногда бармен. — Его голос звучал тихо и успокаивающе. — Я никогда не говорил тебе, что у меня нет денег. Просто мне нужно иногда бывать на людях и работать, чтобы писать. Я не надевал на себя никчемный наряд адвоката и не таскал за собой портфель, поэтому ты и приняла меня за бездельника. Ты не удостаивала меня вниманием до тех пор, пока тебе не захотелось немного покувыркаться в постели. Писатель — вот кто я такой, Ли. Если для тебя недостаточно хорошо, значит, я не писатель. Но если тебе нужен адвокат, то позвони Эдварду.

Макс отвернулся и начал помешивать что-то на плите.

— Ты даже не соизволил вести честную игру, — дрожащим голосом произнесла Ли.

Макс не поднял взгляда от плиты.

— Я же адвокат, ты что, забыла? Нас обучают вести нечестную игру в первом семестре обучения. И что же такого нечестного я сделал?

— Я приняла тебя, несмотря на то что считала обычным бродягой. Я хотела спасти тебя и помочь достичь успеха. Но тебе не только не нужна была моя помощь, тебе нравилась роль бродяги. Я думала, что тебя нужно только подтолкнуть и направить на правильный путь. Но все, что тебе нужно, — убежище под мостом через Миссисипи. — Ли закрыла лицо руками, не в силах больше сдерживать слез.

Макс выключил конфорку и обнял Ли, положив ее голову себе на грудь.

— Не плачь, дорогая. Я гораздо хуже, чем кажусь.

Ли почувствовала, как Макс судорожно сглотнул.

Когда он снова заговорил, его голос стал подавленным.

— Мне следовало тебе рассказать правду раньше, но я не думал, что ты меня поймешь. Потом, я не знал, как тебе сказать.

— А ты собирался когда-нибудь рассказать мне обо всем?

— Со временем. Я рассчитывал, что если буду рядом с тобой достаточно долго, тебе будет проще простить меня. Ведь ты много раз повторяла, что у нас с тобой всего лишь мимолетное увлечение, ничего серьезного и стабильного. Мне не хотелось рисковать нашими отношениями.

— Другими словами, ты не доверял мне настолько, чтобы рассказать о настоящем Максе.

— Настоящий Макс не представляет собой ничего интересного. Я слишком многого хотел от тебя, но взамен не давал почти ничего. Ты можешь простить меня?

Ли молча кивнула. Возможно, ее решение было не самым правильным и разумным, но если оно означало, что Они по-прежнему будут вместе, Ли готова простить.

Макс вздохнул и поцеловал ее в лоб.

— Я недостоин тебя, но я тебя люблю, Ли. Необязательно, чтобы все наши цели совпадали, коль скоро у нас есть одна общая цель — оставаться вместе. Я готов принять тот факт, что ты любишь деловую жизнь, но примешь ли ты то, что я ее ненавижу? Ведь у нас есть и другие общие интересы.

— Но как можно не хотеть добиться успеха?

— Я хочу добиться успеха, но как писатель, а не как адвокат, богатеющий за счет денег своих клиентов. Пока нам не нужно принимать никаких решений. Поэтому почему бы нам просто не наслаждаться тем, что мы вместе, независимо от того, сколько времени нам отведено. Ведь ты сказала, что хочешь ни к чему не обязывающего романа.

Ли шмыгнула носом и кивнула.

— До сих пор нам все удавалось. — Макс посмотрел на часы. — Я обещал поработать пару часов, раз уж я уезжаю и оставляю своих работодателей в затруднительном положении. Может, отложим разговор на время?

— Думаю, так будет лучше. — Ли вытерла глаза платком, который протянул ей Макс. — Во сколько тебе нужно быть на работе?

— В половине девятого.

— Хорошо.

Макс взял Ли за подбородок и поцеловал ее.

Ли прильнула к нему, окончательно забыв весь свой гнев. Кем бы он ни был, но когда он обнимал ее так, Ли чувствовала, что она дома.

Наконец Макс отстранился.

— Мне пора отправляться на работу. Не забудь, на чем мы остановились.

Пока Макс был на работе, Ли попробовала взглянуть на свой конфликт с ним с рациональной точки зрения. Итак, он не слишком откровенничал с ней. Но она вполне могла простить ему небольшую ложь. Ну а если бы Макс оказался ее очередным клиентом? В его рассказе она обнаружила дырок больше, чем в швейцарском сыре. Другими словами, он совсем не был с ней откровенен. Он требовал от нее лояльности и любви, заставляя Ли думать, что он всего лишь бедный бродяга. Она же стремилась ему помочь и даже пыталась изменить свой взгляд на некоторые вещи, чтобы только удержать Макса рядом с собой.

А чем он отплатил ей?

Лгал, изворачивался и, возможно, даже смеялся над ней за ее спиной. Но почему же она все еще хотела его?

Ли чуть не подскочила от неожиданности, когда зазвонил телефон. Снова звонила обладательница сексуального голоса Хитер.

— Его нет дома, Хитер, — удовлетворенно сообщила Ли. Да, она действительно немного ревновала.

— Ничего страшного. Я сообщу информацию для него вам, — ответила Хитер. — Передайте Максу, что дело будет рассматриваться послезавтра и ему непременно нужно находиться здесь. Обратного пути уже не будет. Думаю, мы сможем заключить сделку с истцом, так что Макс не предстанет перед судом, если принесет свои извинения.

— У него проблемы? — вопрос случайно сорвался с губ Ли. Она села за стол.

— А когда у Макса нет проблем? Он постоянно ввязывается в разного рода передряги и показывает свой легендарный характер, теряя контроль над собой. А потом судья налагает на него штраф, и кому-то из нас приходится вызволять его из тюрьмы. Сейчас другой адвокат грозится начать процесс исключения Макса из адвокатуры и лишения его адвокатского звания и привилегий.

— Дело очень серьезное? — Ли схватилась рукой за сердце. Макс ничего не говорил ей. — Я только один раз видела Макса вышедшим из себя, когда он ударил угрожавшего мне мужчину. Тогда он пригрозил ему судебным процессом. Но произошел инцидент не в здании суда, а на собрании.

— Что он сделал? — взвизгнула Хитер в телефонную трубку. — Предполагалось, что он не станет практиковать. Он поклялся судье, что будет воздерживаться от практики на протяжении двух лет, даже если самой матери Терезе понадобится его помощь.