Натали Митчелл - Жаркие ночи

— Ты не мог спасти всех, сынок, — то и дело повторял он. — Но, если б ради кого-то ты не спас Алисию, ты не простил бы себе этого до конца жизни. И этому человеку не простил бы… Думаешь, тому парню легко было бы жить с таким проклятием?

Я посмотрел на него. Отец выглядел постаревшим на добрый десяток лет. Теперь стриженая, черноволосая мама выглядела его младшей сестрой, хотя еще недавно мне казалось, что он смотрится моложе.

Мы сидели прямо на песке возле того места, где несколько часов назад был его коттедж. Все его картины погибли, ни одной даже не нашли, но никто из нас даже не заговаривал об этом.

Я заверил его:

— Если я кого и проклинаю, так только себя.

— А вот этого не смей делать! — вмешалась мама. — Ты же не Господь, чтобы спасти сотни!

— Спасибо, что заставила меня научиться плавать, — вспомнил я.

Она махнула незагорелой рукой:

— Меньше всего я хотела, чтобы это пригодилось тебе в таких обстоятельствах.

— Получается, что всегда нужно предполагать такие обстоятельства.

Мы замолчали, глядя на грязный песок у наших ног. Еще недавно он был золотистым, как… Впрочем, все вокруг напоминало мне Алисию. Это она была жемчужиной Андаманского побережья.

«Простит ли она мне тот ужас, что ей пришлось пережить из-за меня, — в который раз спросил я себя. — Если она действительно прилетела на Пукет ради меня… Невозможно поверить в это! Почему она до сих пор никак не проявила своей любви? Зачем ей понадобилось сделать это именно здесь?»

Вообще-то я понимал зачем. Здесь, в этом вчерашнем раю, было все, что приподнимает любовь на уровень романтики. Алисии хотелось, чтобы наши главные слова прозвучали под пальмами возле нежно шепчущего моря. Разве она могла представить, что оно обрушится на нее с яростью взбесившегося зверя?

— Чем мы тебя так разгневали? — спросил я у водной глади, которая опять была безмятежна.

Вместо ответа я вдруг услышал вкрадчивый перезвон телефона. Не моего, он утонул, когда я нырял за Алисией. В больнице мы оставили номер телефона моей мамы.

Я вскочил, пока она извлекала трубку из сумки, валявшейся рядом. Я не мог сидеть и ждать, когда нам скажут, что Алисия… Что они скажут?

— Что? — не выдержав, крикнул я, хотя мама еще продолжала что-то выслушивать.

Она сделала строгое лицо и погрозила мне: «Не мешай!» Потом сказала кому-то:

— Мы вам бесконечно признательны. Я все поняла. На два слова. Разумеется.

И протянула мне маленькую трубку. Она сразу же чуть не выскользнула из моей руки, оказывается, ладонь вспотела от волнения.

— Алло?

Голос у меня дрогнул и сорвался. Но я уже успел услышать другой — самый желанный, самый красивый, хоть и немного слабый.

— Кевин?

— Алисия! — заорал я на весь берег. — Как ты, солнышко? Можно приехать к тебе?

Другим ухом я услышал, как хмыкнул отец:

— Интересно, на чем он собирается ехать?

Надо заметить, он не слишком горевал по своей «Вольво», потому что найти ее на Пукете не составляло труда. Не могли же ее вывезти отсюда!

Я отошел от родителей подальше.

— Кевин, — опять раздался голос Алисии. Такой живой, самый волнующий голос.

Мне с трудом удалось вымолвить:

— Да, милая?

— Ты спас меня, Кевин? Это правда?

— Ерунда. Я просто вытащил тебя из воды.

Она убежденно повторила:

— Ты спас меня.

— Главное, что ты жива. Это самое-самое главное!

— Но…

Я насторожился:

— Что такое?

Меня вдруг пронизал страх: а что, если за ту четверть часа, что Алисия пробыла на яхте с Гарри, она успела влюбиться в него? И теперь она не представляет, как сказать мне о том, что жизнь без него не имеет для нее смысла. Знает ли она, что Гарри погиб? Вряд ли. Кто мог сказать ей об этом? Тогда она сообщит мне кое-что другое, но для меня не менее безнадежное…

Я даже закрыл глаза, приготовившись принять этот новый удар. Но Алисия пробормотала:

— Я недостойна тебя, Кевин. Ты не все знаешь… Я ведь солгала тебе.

Страх отхлынул от моего сердца. Я смог глубоко вздохнуть. Никогда еще мне так легко не дышалось.

— Алисия, это ты о своей сестре?

— Как ты догадался, Кевин? — громко ахнув, спросила она испуганно.

Мне представилось, что о своей лжи она сообщила, зажмурившись, а теперь удивленно раскрыла глаза. Синие, как море, глаза…

— Это мой отец догадался, — не сразу признался я. — Кстати, они с мамой шлют тебе привет. Мы все-таки встретили ее.

Родители не услышали моих слов, но, я уверен, никто из них ничего не имел бы против.

— Спасибо, им тоже, — растерянно отозвалась Алисия. — Так он сказал тебе? А обещал не говорить.

Пришел мой черед удивляться:

— Когда он тебе это обещал?

— На берегу, когда рисовал меня, помнишь? Я еще попросила тебя отойти.

Я снова увидел еще чистый берег, услышал веселые возгласы купающихся, ни о чем не подозревающих людей, некоторым из которых жить оставалось считанные часы. Даже минуты.

— Это было как будто в прошлой жизни…

— Вот и у меня такое же ощущение. Мне даже не верится, что все это произошло с нами. Ни хорошее, ни плохое. Все, как будто бы придумано.

— Придуманное не так пугает…

— Это верно.

— Так вы об этом говорили с моим отцом? Ты призналась ему? Алисия? Ты меня слышишь?

В трубке раздались какие-то звуки, потом Алисия скороговоркой произнесла:

— Кевин, я больше не могу говорить. Ты приедешь утром? Мне многое нужно тебе сказать.

— Конечно! Конечно, я приеду! Алисия…

Я хотел сказать, что люблю ее, но успел подумать, что такие слова не должны впервые прозвучать по телефону. Мне необходимо было видеть ее глаза.

— Пока, Кевин!

Я опустил руку и посмотрел на табло телефона, как будто там могла оказаться фотография Алисии. Единственное лицо, которое мне хотелось видеть всегда.

— Ну, как, милый? — хитро прищурившись, спросила мама. — Я так чувствую, тебе уже нравится твоя роль спасителя красивых девушек?

Она нечаянно ударила по больному. Скольких девушек поглотила эта хищная волна? И кто-то их тоже любил, и писал о них стихи…

— Только одной, — ответил я. — Я спас только одну девушку, мама.

— Одной всегда хватает для одной жизни, — философски изрек отец и прижал свою Миранду еще крепче.

Справедливости ради я заметил, что так происходит далеко не со всеми.

— Это уж точно, — вздохнула мама, и впервые на моих глазах погладила отца по щеке. — Перед отлетом я как раз сдала материал о разводах в високосном году.

Отец почему-то заинтересовался: