Салли Карлин - Это не ваша дочь

– Спасибо, – с трудом выжал из себя Сэм.

Он сразу же узнал младенца, на которого тринадцать лет назад успел бросить лишь мимолетный взгляд перед тем, как девочку унес доктор Франклин, обещавший спасти ей жизнь. Она была пепельно-серая, не то что розоватая здоровая Кайла, которую на следующий день положили ему на руки.

Сэм прокашлялся, стараясь сглотнуть застрявший в горле комок.

– Дженнифер! – произнес он, прислушиваясь к звучанию этого имени. – Дженни. А мы с Лизой даже не были на ее погребении!

– На погребении была я, – напомнила Мар-сия.

– Разумеется, но только, только… – он покачал головой. – Только это все как-то странно. Ведь эту малютку, которую я видел мельком, всего лишь несколько секунд, до этого я любил целых девять месяцев. Еще до того, как она появилась на свет, я бы, не задумываясь, отдал за нее жизнь.

Сэм почувствовал, что слезы катятся по его щекам.

– Знаю, – прошептала Марсия. И Сэма как озарило: он вдруг понял всю неизбывность ее материнской тоски.

Не задумываясь ни о чем, он обнял ее и прижал к себе, утешая в горе – оно у каждого свое, но ведь и общее тоже. Она прижалась к нему, принимая его утешения. В душе Сэма воцарился мир, какого он не знал с того самого момента, как умерла Лиза. Их разобщенные судьбы наконец воссоединились.

– Она была такой крохотной, – вспомнила Марсия. – Меня всегда мучило, что такая малютка здесь одна-одинешенька. Я, разумеется, помню – Бог всегда с ней, но ведь такому маленькому ребенку необходима мать. Теперь, когда я знаю, что Лиза о ней заботится, у меня на душе стало спокойнее.

– Мне, естественно, это и в голову не приходило. Умирая, Лиза больше всего страдала из-за того, что оставляет свою дочь. Как она обожала Кайлу! А Дженни она ведь даже ни разу на руках не держала. Теперь, должно быть, держит!

Какое-то время они молчали, тесно прижавшись друг к другу. И почему-то Сэму казалось, что чувствовать сейчас рядом с собой тело Марсии правильно и естественно. Ему не хотелось выпускать ее из рук, расставаться с этим ощущением покоя посреди бушующего мира.

– Вот когда-нибудь расскажем все Кайле – и приведем ее сюда, – сказала Марсия. – Вам, конечно, мои слова покажутся бредом сумасшедшей, но для меня они обе – мои родные девочки. Пусть Кайла знает, что у нее была сестренка.

Впервые за все время Сэм не стал возражать против того, чтобы открыть Кайле истину. У могилы Дженни в прохладной тени дуба, окруженного яркими пятнами солнечных лучей, сказать Кайле всю правду представлялось делом естественным и безобидным. Мимо проскользнула и взлетела на дерево белка.

Потревоженная этим вторжением внешнего мира в их уединение, Марсия вскочила и бросила взгляд на свои часики.

– О, да уже поздно. Мне пора! – И она стала стряхивать траву с платья, не глядя в сторону Сэма, явно смущенная их непривычной близостью.

– Да, да, мне тоже! – пробормотал Сэм, будто очнувшись ото сна.

В молчании они пересекли кладбищенский двор.

Уже открыв дверцу автомобиля перед Марсией, Сэм сообразил, что продолжает держать в руке фотографии Дженни. Бросив на младенца последний взгляд, он отдал их Марсии.

– Спасибо за то, что вы их привезли. Если закажете копии, буду вам очень благодарен.

– Закажу. – И она задержала растерянный взгляд на лице Сэма. Вот только что между ними было столько общего, куда же все подевалось?

Сэм кивнул, Марсия проскользнула в машину. Он нехотя закрыл дверцу. Включив двигатель, Марсия опустила стекло.

– Вы найдете дорогу обратно? А то, может, поедете за мной следом?

Он наклонился, так что они оказались лицом к лицу.

– Дорогу-то я найду.

– Фотографии будут готовы через несколько дней.

– Вот и хорошо. Еще раз спасибо. – Он уже сделал движение вперед, чтобы поцеловать ее, но потом спохватился и выпрямился. – А не хотели бы вы прямо сейчас отправиться к нам посмотреть фотографии Кайлы?

На лице Марсии расцвела сияющая улыбка, от которой у него потеплело в груди.

Как она просияла, услышав его приглашение, не без горечи думал Сэм, двигаясь впереди Марсии по дороге в Мак-Алестер. Она мчится в его дом только для того, чтобы посмотреть фотографии его дочери… их дочери.

Та родственная связь, что на миг возникла между ними, вознесла его чуть ли не на небо. Горе по умершей девочке, которую они оба любили, соединило их узами, неведомыми большинству людей.

Возникшее между ними чувство может заслонить собою все остальное. Он не должен поддаваться. Нельзя ни на минуту забывать: их отношения – всего лишь тень, отбрасываемая Дженни и Кайлой.

Да, да, она едет к нему с единственной целью – посмотреть фотографии Кайлы. Но разве он не для этого ее пригласил? Так почему он тогда недоволен? Глупый вопрос. Он отлично знает – почему.

Потому что Марсия обладает удивительной способностью лишать его покоя: То волнует его душу, то возбуждает его мужское «я». Эта женщина оказалась матерью двух его дочерей – таких отношений у него нет ни с кем из живущих на земле. Ситуация безвыходная. Она может увести у него Кайлу. Чтобы этого не случилось, он должен трезво оценивать происходящее. Чувствам в их отношениях не место.

Марсия подрулила к дому Сэма и вышла из машины. Направляясь по тротуару к калитке, она видела, как Сэм отпер дверь старого гаража, завел туда фургон и снова запер дверь. Сколько лишних движений! То ли дело в ее кооперативном доме. Не выходя из машины, въезжаешь в общий подземный гараж, садишься в лифт и поднимаешься на свой этаж.

Но ее кооперативная квартира никогда не встречает ее тем домашним уютом, каким дышит семейный очаг Вудвордов.

Нет, нет, лучшего отца для своей дочки она бы не смогла найти при всем старании, думала Марсия, поднимаясь вслед за Сэмом на веранду.

– В доме не убрано, вы уж извините, но у нас всегда так. Вот только в субботу к вашему приезду навели чистоту и порядок.

– Ничего, ничего, фотографии Кайлы одинаково хорошо смотрятся в неубранной квартире и в квартире, вычищенной до блеска, – успокоила его Марсия, умолчав, однако, что в ее всегда прибранной квартире нет подлинного тепла и уюта старого дома Сэма.

Он отпер дверь, и она протиснулась мимо Сэма в прохладу коридора, задев его плечом. От этого случайного прикосновения по ее телу пробежала дрожь. Раздался судорожный вздох, но от кого же он исходил? От него? От нее? От них обоих?

Он взглянул на нее жадными глазами, в которых горело то же жгучее желание, какое испытывала она. И куда же подевались все те правильные решения, что она приняла нынешней ночью? Не иначе как испарились от августовской жары. К желанию добавилось острое недовольство собой. А всему виной объятия на кладбище, обезоружившие ее. Вот и сейчас, когда Кайлы нет в городе, а они в доме одни, когда приближается ночь с ее одиночеством, малейшее соприкосновение с Сэмом, даже самое случайное, действует на нее как удар молнии.