Кэрри Томас - Житейское море

Как обычно, время в обществе Беатрис и Генри пролетело незаметно, и воскресным вечером Кэтрин без всякой охоты отправилась складывать вещи, чтобы успеть на поезд.

Когда они уже собирались уходить, телефонный звонок на несколько минут задержал Генри, собиравшегося подвезти ее до станции, а по пути туда они попали в пробку, вызванную аварией на шоссе. Все это кончилось тем, что они прибыли на место в тот момент, когда поезд уже отходил от платформы.

— Ничего страшного, дорогая. Я отвезу тебя домой, — бодро заверил ее Генри. — Это не так уж далеко. — Он нашел на станции телефон, позвонил Беатрис, коротко объяснил, что произошло, и они тронулись в путь.

Когда они доехали до Шрусбери, Генри проводил Кэтрин до подъезда, крепко поцеловал ее и побежал назад к машине. Она помахала ему вслед рукой, подняла чемодан и стала подниматься по лестнице. Едва она успела открыть дверь, как прозвучал сигнал переговорного устройства, и она подняла трубку в полной уверенности, что Генри что-то забыл.

Сердце Кэтрин бешено заколотилось, когда она услышала в трубке голос Марка, требовавшего от нее разрешения подняться.

Кэтрин умышленно помолчала, затем произнесла:

— Ладно. Поднимайся. — Она нажала кнопку, открывающую дверь в подъезд, сняла плащ и распахнула дверь квартиры в ответ на настойчивый стук Марка.

— Кто он? — требовательно спросил он, врываясь в комнату.

— Кого ты имеешь в виду? — ответила она, непроизвольно делая шаг назад, но Марк схватил ее за плечи и пристально посмотрел на нее.

— Сколько мужчин целуют тебя на прощание? Я говорю о человеке, с которым только что видел тебя.

Кэтрин попыталась оттолкнуть его, но пальцы Марка с силой впились в нее. Она бросила на него гневный взгляд.

— Я отвечу, хотя тебя это и не касается: это был Генри…

— Кто такой этот Генри, черт побери?

— Мой отчим…

— Твой отчим? — Марк с недоверием посмотрел на нее, затем привлек к себе и поцеловал, но поцелуй этот — настойчивый и злой — не имел никакого отношения к проявлению нежных чувств.

Кэтрин вновь попыталась оттолкнуть его и вдруг с ужасом поняла, что Марк выпил. Он не был пьян, но и трезвым его вряд ли можно было назвать. Обычно он ограничивался одним, двумя бокалами вина, и ей вдруг стало страшно.

— Да, — сказал он. — Я выпил. Я обедал у одного из моих коллег. Очень милый воскресный обед в семейной компании. Прекрасное жаркое, отличное красное вино, затем коньяк. Придя домой, я решил еще выпить, ибо проведенное в семейной обстановке время заставило меня остро почувствовать твое отсутствие, и мне стало нестерпимо больно.

Он так внезапно оттолкнул ее от себя, что Кэтрин пошатнулась.

— Потом я выпил еще и в конце концов, словно обезумевший от любви идиот, взял такси и приехал сюда с твердым намерением увидеться с тобой и положить конец этой игре. Я всю неделю заставлял себя держаться от тебя подальше, но вдруг почувствовал, что больше не могу ждать. Я позвонил в дверь, но мне никто не ответил. Подождав, я решил пешком отправиться домой. Пройдя половину улицы, я оглянулся и увидел подъехавшую машину. — Марк взглянул на нее. — Он и правда твой отчим?

— Да.

— Выглядит он моложе, чем я ожидал. А с того места, откуда я наблюдал за вами, мне показалось, что он чересчур ласков со своей приемной дочерью.

— Ты невыносим, — с отвращением произнесла Кэтрин.

Марк снова обнял ее.

— Я ревновал. Почему, черт возьми, я так сильно хочу тебя?

— Тебе лучше знать, — бросила она ему, стараясь сохранять самообладание. — Вероятно потому, что я не иду тебе на уступки.

— Думаешь, что можешь держать меня на веревочке, словно собачонку? — прищурившись, тихо произнес он. — Тебе все это доставляет удовольствие, Кэтрин, не правда ли?

— Что все?

— Не подпускать меня к себе. Наказывать за прошлые грехи.

— Мне это отнюдь не доставляет удовольствия, — гневно воскликнула она. — Это просто мера предосторожности. Если ты этим не доволен, то знаешь, что делать.

— Верно, — печально подтвердил он, и к неописуемому изумлению Кэтрин повернулся и вышел, прикрыв за собой дверь так тихо, что ошеломил ее этим куда больше, чем если бы захлопнул дверь изо всех сил.

Секунду она стояла, затем выбежала из квартиры и со всех ног бросилась вниз по лестнице за ним вслед, причем на последней ступеньке споткнулась, и лишь в последнее мгновение обернувшийся Марк успел подхватить ее.

— Не уходи, — срывающимся от волнения голосом воскликнула она, ощущая, что страх вновь потерять его оказался куда сильнее страха пережить новое падение с лестницы.

Марк с осторожностью поставил ее на ступеньку, и таким образом их глаза оказались на одном уровне.

— Почему ты хочешь, чтобы я остался?

— Потому, что мне не хватает тебя, — не выдержала она. — Ты не давал о себе знать лишь потому, что хотел наказать меня?

— Да. Мне это удалось?

Она кивнула.

— Я несколько раз сама собиралась позвонить тебе, но…

— Оказалась слишком упрямой.

— Нет. Я боялась, что ты просто не станешь со мной говорить. Заявишь, что с тебя достаточно моих выходок.

— С меня их достаточно, — сказал он, и у Кэтрин перехватило дыхание.

— Тогда зачем ты пришел сюда? — с обидой сказала она.

— Потому что, как любой взрослый мужчина, знающий чего он хочет от жизни, я, черт возьми, больше не мог не видеть тебя. — Он пожал плечами. — Можешь смеяться, если хочешь.

Она покачала головой.

— Я не собираюсь смеяться. Давай поднимемся ко мне.

Марк молча смотрел на нее.

— Я думал, что для меня вход запрещен, — безразлично заявил он.

Кэтрин не выдержала. Она не собирается умолять его. Она отвернулась, но Марк схватил ее за плечи и заставил повернуться к себе лицом.

— Я бы очень хотел подняться, — четко произнося каждое слово, заявил он. — Я бы с удовольствием посидел и побеседовал, выпил кофе, даже согласился бы просто смотреть телевизор вместе с тобой. Я готов на любую форму общения, чего ты лишила меня, ибо не веришь, что я могу находиться с тобой в одной комнате без того, чтобы не наброситься на тебя с требованием твоего тела.

— Совсем не поэтому! — возмутилась Кэтрин. — Я не хотела, чтобы ты появлялся у меня потому, что…

— Считала, что я обязательно захочу уложить тебя в постель.

— Нет, Марк. — Она криво усмехнулась. — Это слишком простое объяснение. На мою долю выпало слишком много страданий, когда ты так внезапно исчез десять лет назад. Вот я и ограничила доступ посторонним в свою квартиру, потому что мне нравиться в ней жить. И я не хочу переезжать, чтобы облегчить себе задачу, когда мне вновь придется забывать тебя.