Кэрри Томас - Житейское море

Кэрри Томас

Житейское море

Пролог

Жара… невыносимая жара…

Кэтрин лежит, распластанная на раскаленном песке, не в силах приподняться. Солнечный свет режет ей глаза, и неожиданно она с ужасом замечает, что ослепительный диск пылает уже не в небе, а нависает прямо над головой, опаляя безжалостными лучами ее рассыпавшиеся по песку длинные волосы…

— Марк! Ма-а-арк! — пытается позвать Кэтрин, но не слышит собственного голоса. И вдруг вспоминает, что Марк исчез навсегда, он не придет ее спасти…

А солнечный диск над ее головой уже не просто пылает, он начинает дымиться, как огромный блин, забытый на сковородке… Кэтрин задыхается от этого дыма и стонет… Но от ее стона вдруг начинают рушиться прибрежные скалы. Их твердые каменные осколки падают прямо на ее распростертое тело, больно ударяя по рукам, ногам, голове…

И Марк все же появляется. Он поднимает ее на руки и несет. Он нежно приникает губами к ее рту и вдыхает в обожженные легкие спасительный воздух. Его губы каким-то чудесным образом целуют сразу все ее лицо и дарят ей прохладное, освежающее дыхание…

— Очнитесь, очнитесь, — настойчиво повторяет он. — Скажите, как вас зовут? Как ваше имя? Очнитесь! Как ваше имя? Очнитесь… Дайте ей еще кислорода!

Неужели ты забыл, как меня зовут, с грустью думает Кэтрин, ты все-все забыл. И от этого ей не хочется жить, и даже дышать. И она заходится в мучительном кашле, вновь начиная задыхаться…

1

Этот субботний вечер Кэтрин вовсе не собиралась проводить возле телевизора в компании с младшим братом. Сейчас ей полагалось находиться на вечеринке, устраиваемой боссом по случаю своей серебряной свадьбы. Вместе с красавцем Гербертом ей предстояло вкусить все прелести этого торжества. Но когда к одиннадцати часам стало очевидным, что ее друг не появится, Кэтрин, извинившись и поблагодарив за теплый прием, взяла такси и отправилась домой к брату, оставленному на ее попечение по случаю карантина в школе.

Ее подруга Ханна, с радостью согласившаяся приглядеть за юным Рупертом в этот вечер, удобно устроилась рядом с ним на диване и наблюдала за транслируемым футбольным матчем, казалось, с не меньшим интересом, чем ее подопечный. Судя по всему, Ханна пылала решимостью дождаться момента, когда Руперт отправится спать, чтобы расспросить Кэтрин о причинах ее раннего возвращения. Наконец трансляция закончилась, и Руперт, чьи возражения не возымели действия, был отправлен спать в комнату Кэтрин.

— Ну, говори, — распорядилась Ханна, когда они остались вдвоем. — Ты не сможешь лечь на этот диван, пока я его не освобожу. Итак, что произошло?

— Герберт не пришел, — с горечью произнесла Кэтрин. — И это после того, как я ухлопала на свой наряд уйму денег.

— Ну туфли-то ты купила на распродаже, — утешила ее Ханна.

— Пусть, но они все равно обошлись мне в целое состояние! — Кэтрин горько усмехнулась. — Не говоря уж об этом платье, купленном лишь потому, что кое-кто однажды обмолвился, что зеленое весьма подходит к цвету моих глаз.

— И он был прав.

— Откуда ты знаешь, что это он?

— Догадка умудренного опытом человека! — Ханна, симпатичная особа лет сорока с небольшим, разведенная, но сохранившая с бывшим мужем прекрасные отношения, задумчиво смотрела на Кэтрин.

— Итак, Герберт не явился. А как ты вообще к нему относишься?

— В данный момент я его ненавижу! — Кэтрин, задумавшись, умолкла. — Но если хорошенько разобраться, полагаю, я бы могла в него влюбиться.

— Но ты об этом не думала, — заметила подруга.

— И в данных обстоятельствах это к лучшему. — Кэтрин насупилась, затем вскочила с места и подозрительно втянула носом воздух. — Ты не чувствуешь запах дыма?

Ханна тоже начала принюхиваться и быстро встала.

— И правда, чувствую. Вряд ли это Руперт — курить ему еще рано.

Она отправилась в спальню, чтобы убедиться в справедливости своих слов, а Кэтрин побежала на кухню проверить, не случилось ли чего там. На кухне все было в порядке, но запах дыма с каждой минутой усиливался. Кэтрин подняла опущенные жалюзи и ахнула от ужаса. Из окна расположенной этажом ниже квартиры выбивались языки пламени.

— Ханна! Быстро уводи отсюда Руперта, — крикнула она. — Я вызову пожарных. Горит квартира на первом этаже!

Ее подруга в одно мгновение подняла с постели сопротивляющегося Руперта, схватила его тапочки и торопливо заставила покинуть спальню. Она вытолкала его на уже наполненную дымом лестничную площадку, пытаясь кое-как успокоить мальчугана, отчаянно призывавшего сестру следовать за ними.

— Иду! — прокричала Кэтрин, и в ту же секунду стекло кухонного окна разлетелось на мелкие кусочки, и внутрь ворвались языки пламени.

Она с криком швырнула телефонную трубку и бросилась прочь из квартиры. Захлопнув за собой дверь, Кэтрин с ужасом обнаружила, что ничего не видит в густом дыму, наполнившем лестничную клетку. Кашляя от удушья и стараясь сохранять спокойствие, Кэтрин на ощупь начала спускаться по первому лестничному пролету, со страхом ожидая, что в любую минуту стена пламени встанет на ее пути. Жара становилась нестерпимой, и мысль о Ханне и Руперте заставила ее стремглав броситься вниз по ступенькам вслед за ними. Но не приняв в расчет, что на ней туфли на высоких каблуках, Кэтрин поскользнулась на гладкой поверхности каменных ступеней. Отчаянно взмахнув руками, она потеряла равновесие, и ее, задыхающуюся от дыма, повлекло вниз. Кэтрин бросало из стороны в сторону, и она беспомощно натыкалась то на стену, то на перила до тех пор, пока ее голова не пришла в соприкосновение с чем-то твердым, после чего сознание покинуло ее.

Последовавшие после этого часы превратились для Кэтрин в сплошной кошмар. Она не чувствовала, как подоспевшие пожарники вынесли ее из задымленного подъезда, как ей накладывали кислородную маску… Сквозь густой туман, затянувший ее сознание, до девушки слабо доносились голоса, выяснявшие ее имя, призывавшие не волноваться и лежать спокойно. Затем она почувствовала, как в кожу вонзается игла, услышала, как кто-то говорит успокоительные слова, пока ей накладывают швы на лоб, и, наконец, желанная темнота вновь окутала ее.

Когда Кэтрин пришла в себя, то поняла, что находится на больничной койке, окруженной занавесками, а новый день уже в самом разгаре. Ее отгородили от окружающих, мелькнула в голове страшная мысль. Неужели она умирает? Кэтрин судорожно закашлялась и пожалела об этом. Грудь горела, каждый вздох причинял ей нестерпимые страдания, голова раскалывалась от боли. Руперт! Где Руперт? Медицинская сестра просунула голову сквозь занавески.