Индия Грэй - Что готовит нам судьба
Это должно было выручить его и сейчас.
Кит выбрался из машины и направился к офису юридической фирмы Бейнса и Стэнтона.
Когда Кит вышел от юристов, деревенский паб уже начал заполняться любителями промочить горло по дороге домой с работы. Он заказал виски, прикончил первый стакан прямо у стойки, а со вторым устроился за столиком в углу.
На стене напротив красовалась старинная гравюра с изображением Элнбурга. «Сто лет назад замок выглядел точно так же, как сейчас, — тоскливо подумал Кит. — Ничего не изменилось». Кроме того, что родовое гнездо Фицроев больше не имело к нему отношения, потому что Ральф не был его отцом.
Это все объясняло — особенно теперь, когда виски вносило теплую ясность в мысли Кита. Почему Ральф так относился к нему и отказывался обсуждать с ним будущее Элнбурга. Кит сморщился, пытаясь как-то уложить в эту схему поступок матери, оставившей сына с чужим человеком. И не смог.
Ну, хорошо, это объясняло кое-что. Но меняло все. Кит поднялся, одним глотком осушил последний стакан и вышел из паба.
Завернутая в полотенце, все еще мокрая после ванны, Софи с растущим унынием разглядывала содержимое своей сумки.
Вот зараза!
Какой же глупостью было все это время бродить по замку в поисках занятий, когда она могла бы прогуляться до «Центра моды севера Англии», где наверняка имелся огромный выбор траурной одежды! А сейчас слишком поздно. Хотя один вариант у Софи все же оставался.
Она вытащила со дна сумки купленный в деревне саван, развернула и оглядела недобрым взглядом. Если обрезать юбку по колено и надеть сверху черный свитер, то вполне сойдет для сельской местности…
Вытеревшись насухо, Софи натянула слишком большой для нее серый свитер Джаспера и толстые носки и отправилась вниз. Замок засыпал. Но внизу горел свет, из чего она сделала вывод, что Кит еще не вернулся.
Сердце беспокойно сжалось. Проходя через холл, она бросила взгляд на старинные часы. Почти полночь. Встреча с юристами наверняка закончилась давным-давно. Видения обледенелых дорог и искореженного металла пронеслись перед внутренним взором Софи, но она сказала себе, что волноваться глупо. Наверняка он встретил какую-нибудь юношескую любовь и решил заночевать у нее. Эта — менее драматическая и более реальная — версия тревожила ее намного больше.
Софи спустилась в кухню и зажгла свет. На длинном столе ростбиф и копчености дожидались завтрашних поминок, после которых она уедет в Лондон, а Кит отправится на военную базу, затерянную в песках Ближнего Востока.
В горле встал колючий комок.
Скорее всего, она больше никогда его не увидит. Припомнив фото в газете, Софи понадеялась, что будет время от времени натыкаться хотя бы на имя Кита Фицроя. И тут же с ужасом взмолилась: «Господи, не дай мне прочитать его в списках погибших…»
Дверь для прислуги с грохотом распахнулась. Кит стоял в проеме, слегка покачиваясь.
— Кит? — Софи подбежала к нему, вне себя от беспокойства. — С тобой все в порядке?
— Да.
— А где твоя машина?
В тусклом свете лицо Кита казалось пепельно-серым, губы побелели, глаза блестели, как два темных омута.
— В деревне. Стоит себе на площади перед офисом юриста. Я пришел назад пешком.
— Почему?
— Потому что я пьян.
Если бы от переизбытка алкоголя в крови был хоть какой-то толк! Кит не испытал ни секунды блаженного забытья. Долгая прогулка лишь обострила чувства и отполировала неприятные мысли в его голове.
А главная неприятность заключалась в том, что буквально отовсюду он видел темную громаду замка на фоне сумеречного неба. И понимал ощущения каждого потенциального захватчика, каждого чужака, приближавшегося к этой организованной груде камней за последнюю тысячу лет.
Вперед Кита толкала лишь мысль, что эти толстые стены, башни и укрепления содержат в себе Софи. Ее яркие волосы и обаятельную улыбку. Ее непочтительность и юмор. Ее соблазнительное, податливое тело…
— Что с тобой случилось?
Софи стояла перед ним сейчас, дрожа то ли от волнения, то ли от холода. Кит, сосредоточенно нахмурившись, оглядел девушку с ног до головы. У него сложилось впечатление, что весь ее наряд состоит из большого свитера и толстых носков. Свитер доходил лишь до середины бедра, длинные, стройные ноги между подолом и носками были открыты для обозрения, что затрудняло Киту обдумывание ее вопроса.
— Кит? Юрист сказал тебе что-то плохое?
— Ральф не был моим отцом.
Кит услышал собственный голос как будто со стороны. Он звучал жестко и немного — самую малость — горько. Черт. Кит не ожидал от себя горечи или обиды.
— Ох, Кит…
— Это все чужое. — Он обвел кухню взглядом, словно видел ее впервые. — Принадлежит Джасперу, я полагаю. Замок, имение, титул…
— Но не я. — Софи скрестила руки на груди и подарила Киту взгляд, в котором он прочитал сострадание, понимание и… — Я хочу, чтобы ты знал. Я не принадлежу Джасперу. И никому другому тоже.
— А у меня больше нет брата.
Еще мгновение они молча смотрели друг на друга. Потом Кит схватил Софи за руку и потянул за собой, наконец-то давая волю желанию, которое грызло его с той минуты, когда она села напротив него в поезде.
Они взбежали по лестнице, остановившись в пролете, чтобы поцеловаться. Лицо Кита под ладонями Софи было холодным — поцелуями она пыталась вдохнуть в него немного тепла. Щетина покалывала ей пальцы, она чувствовала запах виски на его губах и пискнула, когда ледяные руки Кита пробрались к ней под свитер и коснулись обнаженной груди.
— Господи, Софи…
— Пошли дальше.
Теперь уже она тянула его за собой по лестнице. Желание дезориентировало ее — наверху Софи повернула направо, а не налево, совсем как в первую ночь в замке. Осознав ошибку, она остановилась, но Кит не дал ей сказать ни слова, прижал к деревянным панелям и целовал до тех пор, пока Софи не стало безразлично, где они находятся, лишь бы это место подходило для занятий любовью.
Софи нетерпеливо двинула бедрами навстречу Киту, ощутив твердость эрекции под тканью брюк.
— Моя комната, — простонала она. — В другой стороне…
— Тут полно других комнат. — Не отрывая рта от ее губ, Кит нащупал ближайшую дверную ручку. Когда дверь открылась, присел, чтобы Софи могла обвить ноги вокруг его талии, поднял ее и понес внутрь.
Софи не поняла, сюда ли она забрела в первую ночь, или это уже другая выстуженная спальня с застоявшимся воздухом и мебелью под пыльными чехлами. Голубоватый свет падал через высокие стрельчатые незанавешенные окна на огромную кровать из резного дуба.
