Ирина Кривенко - Доверенность на любовь

— Эй, Александр, — позвала Оксана, поняв, что тот ее не слушает.

Мужчина вздрогнул и повернул к ней голову.

— Да?

— А теперь пойдем на кухню. Там предстоит масса работы.

— Пойдем, — пожал он плечами.

Обходя кучи хлама, Лозинская провела его туда, что назвала кухней. Здесь сохранилась ржавая плита, с которой давно были свинчены все ручки, встроенный шкафчик, в котором Оксана боялась обнаружить крысиное гнездо, мойка с отбитой эмалью и, очень уж похожая на садовую, кабинка туалета, выполненная из фанеры и обклеенная цветастыми обоями.

Александр присвистнул и присел на корточки.

— Да, работа здесь предстоит не шуточная.

— Я бы хотела, — Оксана сделала в воздухе пасс руками, словно бы она была волшебником и все подчинялось ее воле: стоит только слово сказать — оно и возникнет. — Поставлю здесь стиральную машину, здесь большую газовую плиту, а мойку перенесем сюда: поставим двойную, из нержавеющей стали.

Глаза женщины блестели от возбуждения, и она никак не могла понять, почему это вдруг Александр не разделяет ее восторгов.

— Вы меня внимательно слушаете?

— Конечно! По-моему, это будет отлично. Я даже знаю, где Вам заказать мебель.

— А что, стандартная сюда не подойдет?

— Ну что Вы, — рассмеялся Александр. — При высоте потолков больше чем четыре метра стандартной мебелью лучше не заниматься. Сделают на заказ и завесят все до самого карниза шкафчиками.

— Значит, плита вот здесь, стиральная машина тут, мойка на новом месте, туалет переносим на ту сторону стены.

— Да, а где кладовка? — резко спросил Александр.

— Какая? — растерялась Оксана. — По-моему в этой квартире нет кладовки.

— Да нет, такого не бывает, — Линев лениво поднялся и подошел к одной из стен, не покрашенной как другие, а заклеенной обоями в мелкие цветочки.

— Да нет, у меня же есть план, выданный бюро технической инвентаризации. Ни о какой кладовке речи не шло.

— Значит Вам повезло, — улыбнулся мужчина. — В старых домах обязательно есть кладовка и обещаю Вам, она довольно большая.

Александр прошелся вдоль стены, постукивая по ней костяшками пальцев. Внезапно звук изменился, сделавшись глухим.

— Ну, что я Вам говорил!

Плотник подцепил ногтями край обоев и сорвал длинную бумажную полосу. Под ней показались потемневшие от времени доски.

— Да ну, как интересно, — Оксана склонила голову на бок и подошла поближе.

— Осторожнее, лучше отойдите в сторону.

Александр рванул на себя одну из досок, и в его руках оказался целый дощатый щит метра два с половиной в высоту и полтора в ширину. Он и прикрывал собой дверь, выкрашенную салатовой краской.

— Я же говорил.

— Странно, — пробормотала Оксана, — кому это понадобилось заколачивать дверь, а затем еще и маскировать ее.

— Не знаю, — пожал плечами плотник, — сейчас посмотрим.

Он попытался открыть дверь, но та не поддавалась. Тогда он немного отступил и резко ударил ногой на уровне замка. Послышался визг выдираемых из дерева гвоздей, и дверь, сорвавшись с петель, упала внутрь кладовки. Когда пыль улеглась, Оксана заглянула в небольшое помещение — полтора на полтора метра.

— Ничего себе, — сказала она, глядя на полки, покрытые пылью.

Стопка пожелтевших газет, несколько старых банок. Она взяла одну из них в руки.

— Таких уже не выпускают, наверное, лет пятьдесят. По-моему, это довоенные.

Александр коснулся газеты. Та с сухим треском, словно была сделана из яичной скорлупы, рассыпалась у него в руках. Лозинской внезапно сделалось страшно, словно она открыла для себя двери в какой-то другой мир, из которого могло и не существовать выхода.

— А как Вы узнали, что кладовка именно здесь?

— Черт его знает, — пожал плечами Линев, — почувствовал, и все. Глянул на стену и понял: дверь где-то здесь. Такое бывает, когда долго работаешь. Ты начинаешь чувствовать квартиру, словно бы она разговаривает с тобой.

Александр Линев уже обмерил всю квартиру, уже даже побывал на мансарде и сидел на подоконнике, делая на карманном калькуляторе кое-какие подсчеты. Оксана явно заскучала.

Над городом сгущались тучи. И вот, первые капли дождя звонко ударили в треснутое стекло. В квартире сделалось мрачно так, словно бы уже наступила ночь, и Оксана вновь ощутила страх. Она смотрела на резко очерченный профиль Александра, сидевшего на подоконнике. Он беззвучно шевелил губами, произнося то ли цифры, то ли какие-то слова, и то и дело заносил в свою немного измятую тетрадь столбики чисел.

— Уже стоит идти, — сказала Оксана.

Александр словно очнулся и спрятал калькулятор в нагрудный карман куртки. Он легко соскочил с подоконника, сунул тетрадь за ремень джинсов.

— Ой, извините! Я совсем потерял счет времени. Мне в самом деле интересно будет заняться этой квартирой. Я страшно люблю делать нестандартные вещи, а здесь все нестандартное. Впрочем, как и сама хозяйка, — он улыбнулся немного заискивающей подобострастной улыбкой.

В этот момент его лицо уже не показалось Оксане таким интеллигентным. Перед ней вновь был самый обыкновенный плотник, может только слишком преданный своему делу.

— Так мы договорились? — спросила Лозинская.

— Конечно.

Она протянула Александру руку так, как это делают мужчины для рукопожатия. Тот взял ее пальцы в свою огромную ладонь и слегка сжал.

— Значит, мы начинаем работать, а о цене договоримся потом.

— Хорошо, — пожал плечами Александр. — Все равно заказов нет и даже если Вы заплатите мне копейки, я буду доволен.

Оксана, так как делала это в детстве, когда перебивала руки спорящим, ударила ребром левой ладони по их соединенным вместе рукам. Оба засмеялись — мужчина и женщина. Этот смех снял напряжение, возникшее после того, как начался дождь.

— Придется пережидать, — посетовал Александр, глядя сквозь грязное стекло на улицу.

Там по узкому тротуару бежала пара молодых людей. Парень прикрывал голову девушки своим пиджаком. Смеясь, они забежали в подворотню и тут же принялись целоваться. Оксана Лозинская отвела свой взгляд в сторону.

— Вам неприятно смотреть? А я временами люблю понаблюдать из укрытия за влюбленными.

— И я тоже, — неожиданно для себя призналась Оксана и тут же добавила. — У меня дома, на старой квартире, даже есть полевой бинокль и временами, когда я остаюсь одна, сажусь у окна и смотрю на чужие окна.

— Значит, будем ждать, — разочарованно произнес Александр, словно ожидал чего-то большего.

И тут до Лозинской дошло.

— Если мы уж договорились насчет работы, то стоит это отпраздновать.