Бонни Перселл - Останься со мной

— Вот здесь. Дай мне, — шептала Бо, помогая ему расправиться с одеждой. Она распахнула халат и потянула руку Митча куда-то внутрь шершавой ткани, к бархатной, гладкой коже.

Радость пронзила его. Руки заскользили по длинному, худощавому телу, по изящной выпуклости живота к мягким завиткам, охраняющим тайное местечко. Палец нашел маленькую выпуклость и массировал ее, пока она не запульсировала.

В паху болело так, что невозможно было думать ни о чем другом, но Митч хотел сделать все как надо. Для нее. Для себя.

Влажной от желания рукой он взял Бо за подбородок и привлек к себе.

Ее мягкие губы жаждали его губ, ее язык искал его рот.

Митч отодвинулся, задыхаясь. Ему надо было немного успокоиться, иначе могло разорваться сердце.

Пальцы Бо мягко касались его щеки, нежно трогали его припухшие от поцелуя губы. Митч посмотрел вниз, в полузакрытые карие глаза — и Бо улыбнулась, а губы у нее были красными и полными.

— Сейчас, Митч, — шептала она. — Люби меня сейчас.

Он только и ждал этого. Со всей осторожностью, на которую он оказался способным в таком возбужденном состоянии, он перекинул через Бо ногу и лег на нее, готовясь войти.

— Черт! — У него вырвалось еще более сильное проклятие, и он откатился от Бо.

Глава 8

Сердце Бо, казалось, остановилось, дыхание перехватило. Она сделала какой-то глубокий, прерывистый вздох. Он не может так поступить с ней снова. Не сейчас!

— У меня нет средства защиты, — отрывисто сказал он, и его голос так же прерывался, как у нее. — Кондомы в моих брюках. В сушилке.

Какое облегчение!

Бо рассмеялась:

— Не думаю, что они теперь на что-нибудь годны. Конечно, они рассчитаны на накал страстей, но не на температуру внутри сушилки.

Митч молчал. Это было молчание отчаяния.

Бо положила руку на его плечо и почувствовала, как напряглись его мышцы.

— Все в порядке. После того, что случилось на прошлой неделе, я тоже запаслась ими. — Она открыла ящичек ночного столика.

Митч повернулся к ней — на лице были написаны облегчение и желание, и Бо пожалела, что дразнила его.

— Вот. — Она протянула ему маленький квадратик в упаковке из фольги.

Митч покачал головой:

— Нет. Сделай это сама.

Когда она вскрыла пакетик, их губы встретились. Митч целовал Бо так жарко, что ей было трудно выполнить свою задачу. Ведомая желанием и инстинктом, она нашла его несгибаемый жезл и надела на него кондом.

Митч выпустил Бо, и они одновременно вздохнули в полной гармонии — тренируйся они долгие годы, у них не получилось бы лучше.

Митч навис над Бо и через мгновение быстро и грубо вошел в нее. Он не мог сдерживаться.

— Извини, — прошептал он ей в ухо. — Я так сильно желал этого, что не могу…

— Все хорошо. Я тоже хочу тебя. Я… — Бо забыла, что хотела сказать, потому что он начал двигаться.

Их совокупление было быстрым и яростным. Несмотря на то что Митч не мог владеть собой, Бо раскрылась навстречу ему, цветок набухал и распускался, пока не распустился полностью во всем своем великолепии. Она выгибалась, все ее тело содрогалось от восхитительных конвульсий, исходивших из глубины ее естества и распространявшихся по жаждущему их телу.

Митч лежал на спине на мокрых от пота подушках и пытался успокоить прерывистое дыхание. Его сердце колотилось с такой силой, что это пугало его. Он уже слишком стар для таких безумств, сказал он себе, но слишком молод, чтобы отказаться от них.

Митч поднял потную руку и приложил ко лбу.

— Спасибо, — прошептала Бо, ее голос был низким и мелодичным.

Какими словами можно было бы выразить то, что он чувствовал? Он вытянулся и смотрел на Бо, выискивая изменения, которые произошли в ней после любовной схватки.

Ее лицо пылало, щеки блестели от влаги, глаза были полузакрыты, но Митч видел коричневые радужки, следившие за ним из-за ресниц со светлыми кончиками. Губы Бо, красные и сочные, были приоткрыты. Интересно, они стали такими же чувствительными, как и его губы?

Митч провел рукой по ее влажному телу, еще ароматному после ванны, точно исследуя его, а затем повторил этот путь губами. Легко касаясь упругой кожи, он достиг маленьких грудей Бо, сейчас набухших от страсти и покрывшихся пупырышками. Он брал в рот соски и дразнил языком, пока Бо не выгнулась и не застонала от удовольствия.

К Митчу вернулись ощущения, о существовании которых он совсем забыл. Не мог припомнить. А может, он и не знал их раньше?

Он выпустил первый сосок и потянулся к другому, чтобы дать ему равные шансы. Затем он переместился ниже, целуя дорожку в ложбинке между грудями. Митч двинулся дальше, его губы нащупали нежную округлость живота и нашли пупок Бо. Языком он проник в глубину пупка и нежно подразнил его.

Митч нашел мягкую щеточку светло-коричневых завитков и раздвигал их, пока не достиг сердцевины, теплой и влажной после любовной близости. Он массировал ее, пока она не затвердела и не запульсировала.

А вместе с ней и он сам.

Митч заглянул во влажные карие глаза Бо:

— Хочешь еще?.. — Он едва узнал свой голос, низкий от страсти.

Бо ничего не ответила, но в истоме протянула тонкую руку к столику и медленно достала еще одну упаковку.

Митч взял ее, надорвал и приготовился, затем накрыл Бо своим телом и медленно вошел в нее. Когда она полностью раскрылась навстречу, у него вырвался ликующий вздох.

Удовлетворенные, они молча лежали вместе, пока Бо не нарушила умиротворенное молчание.

— Ты, наверное, подумаешь, что я ненормальная, если в такой момент мне хочется есть? — промурлыкала Бо из-под руки Митча. — Но я хочу есть.

Митч не отвечал, и Бо продолжала лежать не двигаясь, положив голову ему на грудь в нескольких сантиметрах от его сердца и слушая ритм его биений. Пальчиком она легко поводила по волоскам на груди Митча, следуя за темными изгибами вокруг плоских темных сосков, провела им по торсу с хорошо развитыми мышцами к животу, пока ее рука не легла на его пупок. Мышцы живота дрогнули, как бы желая больше нежных, дразнящих прикосновений.

В животе у Бо заурчало, и она приложила к нему свою руку, чтобы заставить замолчать.

Митч вздохнул. Это был долгий вздох полного удовлетворения, и Бо поняла, что он не спал и слышал ее слова. Она склонилась над ним, устроившись на его широкой груди, и заглянула в его сонные глаза.

Забавно: ей так хорошо, что она совсем не смущается.

— Прямое доказательство, что женщина не может жить одной любовью, — проворчал Митч, приподнимаясь, чтобы встать.

— Подожди, — остановила его Бо, ладошкой опрокидывая его обратно. — Зачем ты встаешь?