Хелен Кинг - Я ненавижу мужчин!

— Наш транспорт до Сан-Марино. Широкий жест твоего родственника, Барни Хоука, который скрашивает предоставленными удобствами свою вину за подстроенную сюда поездку, — саркастично добавил он.

«Скрашивает» — это мягко сказано. Их заключительная часть пути теперь сократилась на две трети. Они забрались внутрь, и Джон скомандовал пилоту:

— Сан-Марино, пожалуйста!

Глядя в окно, Диана почувствовала, как гулко забилось ее сердце.

— О! — воскликнула она в изумлении, потому что ожидала чего угодно, только не такого восхитительного зрелища. На высоком холме стоял сложенный из камня средневековый замок, обнесенный ажурными чугунными решетками. К нему вела затейливая мозаичная дорожка широкая и извилистая. А вокруг раскинулись сады, фантастические по своему оформлению. В стороне возвышались башни города. Они были похожи на каменные столбы, подпирающие небесный свод. Размах средневековых строителей поражал воображение не меньше, чем потрясающей красоты природный ландшафт.

Повернувшись к Джону, она посмотрела в его глаза и увидела перед собой совсем другого мужчину. Художника, связавшего свою жизнь с искусством древности, чувственного романтика, дававшего возможность людям прикоснуться к достояниям истории. Такой, как он, мог влюбиться только во что-то феерическое, недоступное… Или она ошибалась? Общеизвестный факт, что творческим личностям необходимы страдания, это обязательная часть их существования, когда вдохновение черпается из желания неосуществимого.

Его глаза желали ее, она давно заметила это, но впервые не испытала радости. Не возноси меня на пьедестал, не пытайся увидеть во мне богиню, хотелось крикнуть ей. Ведь я не смогу долго оставаться в этой роли, недосягаемая и одинокая…

Сделав прогулочный круг над городом, вертолет приземлился на площадке перед замком, в котором, как догадалась Диана, были гостиничные номера. На дороге их ждала машина. Теперь они должны были проехать по вершине холма, чтобы добраться до той части города, где за буйной растительностью располагались частные виллы.

После непродолжительной поездки они въехали через широкие ворота в просторный двор, уложенный все той же красочной плиткой.

Джон принялся открывать входную дверь, а водитель выгружать багаж и складывать его на ступеньках. Они были старыми знакомыми и болтали на итальянском до самого его ухода.

А потом воцарилась тишина, и оба осознали, что предоставлены сами себе.

— Может, войдем? — первым заговорил Джон.

— Конечно. — Диана сделала слабую попытку улыбнуться и шагнула за порог. Он занес вещи и захлопнул за собою дверь. Напряжение возрастало, оба не знали, что делать дальше и от смущения начали говорить одновременно.

— Это твои картины? — спросила Диана.

— Давай, я покажу твою комнату, — выпалил Джон, не ответив на ее вопрос.

От неожиданности, не желая обидеть собеседника, каждый замолчал. Это тоже произошло синхронно. В итоге, никто ничего не понял и оба расхохотались.

11

Джон сидел за столом и изучал какую-то книгу, когда Диана подошла к нему. Он вздрогнул и непонимающе посмотрел на девушку.

— Извини, — пробормотала она.

— Ничего, — ответил тот. — Я просто увлекся работой.

Он встал и пригласил Диану на террасу, откуда открывался волшебный вид на замок.

— Великолепно, — заметила она, оглядываясь вокруг. Все вокруг хранит в себе дух прошедших веков, но в то же время выглядит очень обжитым и ухоженным, как будто время потеряло власть над этими строениями.

— Таков был план реставрации.

Неудивительно, что дедушка так жаждал заключить контракт с компанией «Доу-Кейн», подумала Диана. Глядя на грандиозное старинное сооружение, она испытывала те же чувства, что и Леон, когда Барни пригласил его приехать и лично оценить уровень работы.

Джон подошел к Диане и обнял ее за плечи.

— Этот замок — не единственный объект, над которым мы здесь корпим.

От его голоса по коже девушки поползли мурашки. Она впитывала с большим вниманием каждую деталь его рассказа, но ничего не могла запомнить. Он полностью захватил ее воображение, а все остальное было просто оболочкой.

— Очень интересно, — сказала она, собравшись с мыслями. — Много пришлось работать?

— С утра до ночи, изо дня в день, — подтвердил Джон. Этой землей владеет Луиджи Черезо, исключительно привередливый тип. Марк и я работали по историческим чертежам под его неустанной опекой. Полный контроль над каждым камешком.

— Такой подход к делу, между прочим, не характерен для самодура. По-моему, у человека, стремящегося восстанавливать историческое достояние города, должно быть сердце романтика.

— Вероятно, — согласился Джон, но по его тону можно было понять, что он не во всем с ней согласен. — Не забывай однако, что вместе с этим у него отличное чутье на хорошую прибыль.

— Просто он тебе не нравится, — догадалась Диана.

— Предпочитаю не обсуждать своих клиентов, — дипломатично ответил Джон.

Но тут она заупрямилась:

— Ну и что, подумаешь клиент! Ты же имеешь право придерживаться своего личного мнения?

Они расхохотались. Их глаза снова встретились и… Луиджи Черезо, Сан-Марино — все было тут же предано забвению! Колдунья Диана, прекрасная зеленоглазая русалка стояла перед его взором.

Наконец она сумела расслабиться по-настоящему, стала смеяться и шутить. Не порть этого, не разрушай ее настроения! — строго предупредил себя Джон.

Как это нелегко, размышляла Диана, поддерживать дружелюбное настроение, когда хочется просто целовать этого мужчину.

— Луиджи Черезо — весьма необычен, — произнесла Диана, из последних сил стараясь продолжать разговор, хотя ее в данный момент меньше всего интересовал этот итальянец. Еще секунда, и она могла сдаться, выставив себя полной дурой.

Его ресницы дрогнули. Черные длинные ресницы…

— Нужно хорошенько узнать человека, прежде чем решать, нравится он тебе или нет. — Джон заставил себя оторвать взгляд от девушки. — Да, Черезо действительно выбивается из привычного ряда. Когда-то его нищий дедушка женился на богатой американской бабушке и уговорил ее купить развалины замка. Всю жизнь он занимался его восстановлением, попутно осваивая окружающую замок землю и разбивая сады, стараясь сделать их не хуже версальских. С его внуком мы занимались реставрацией основной, самой главной части этого сооружения. И теперь содержание всего комплекса будет поставлено на коммерческую основу. Здесь будет одиннадцать номеров, и все абсолютно по-разному оформленные. Восемь садовников работают в садах, имеющих свои названия, и экскурсии по которым будут платными. Например, «Сад любви», цветы в котором не успевают отцветать. Их сразу заменяют новыми. А в «Саду монахов» растут только овощи, которые будут подавать на стол постояльцам. Но разве это все делает Луиджи Черезо романтичным? — Тон, которым Джон произнес последнюю фразу, был, мягко говоря, скептическим.